Вячеслав Вишенин - Волшебные часы. Сказки

– А за что Баба Яга обижена на людей? – спрашивает Ермил.

– Молва идет, когда —то Яга сама была простым человеком. Да только от рождения одна нога у нее была ссохшаяся, кожа да кости. К тому же нога не сгибалась. Вот и ходила Яга прихрамывая. И прозвали ее за это «костяной ногой». Натерпелась тогда Яга от людей насмешек и издевательств. Осерчала Яга и ушла жить в лес ото всех подальше. Потом и колдовать начала. Так и стала ведьмой. А злость на людей не прошла. Вот и вымещает теперь на них свои обиды.

– Что же делать, бабушка? Можно как-то гнев Яги на милость сменить и людям помочь?

– Не знаю, милок. Уж больно она на людей обижена. Избушка ее в самом сердце леса спрятана. Встретиться с Ягой – еще не значит заставить ее подобреть. Коль сумеешь растопить лед в сердце Яги – твоя победа. А не сумеешь – пропал, считай. Из леса не вернешься

– А чем же его растопить, бабушка?

– Добрыми делами, милок. Только так. И еще – вот что. Как пойдешь – про цветы не забудь – не трогать, ни нюхать их нельзя.

Поблагодарил Ермил старушку и пошел в лес Бабу Ягу искать. Долго шел. Вдруг видит, открылась перед ним поляна цветов. Цветы те красоты несказанной. Все диковинной формы, всех цветов радуги. Хотел сорвать какой-нибудь, да только вспомнил старушкин наказ и вовремя отдернул руку. Дальше пошел. Уж совсем было заблудился. Но тут показалось ему, как что-то мелькнуло за деревьями. Подошел поближе: так и есть, избушка Бабы Яги. Смотрит Ермил, хозяйство-то ведьмино в полное запустение пришло: забор покосился, калитка отвалилась, крыльцо прогнило. В доме сыро, грязь, все углы паутиной заросли. «Надобно все исправить», – думает Ермил. Закатал рукава, да приступил к работе. А поскольку парень он был работящий – в руках все горело, все искрилось. Забор подпёр, калитку на место поставил, крыльцо починил. Паутину смёл, мусор убрал, самовар закипать поставил. Дров нарубил, баньку затопил, сидит Ягу ждет.

Прилетает Баба Яга. Подумала вначале, что ошиблась – не на тот двор залетела. Потом пригляделась – вроде её двор, только все ухожено. Заходит в дом – чистота, все по своим местам разложено, на столе самовар горячий, за столом добрый молодец сидит. Хотела было Яга на незваного гостя накинуться с кулаками да бранными словами, как встал Ермил и говорит:

– Здравствуй, бабушка! Не хочешь ли с дороги в хвойной баньке попариться? А потом чаю со мной ароматного выпить? С крендельком да сахарком?

У Яги вся злость на гостя-то и прошла. Попарилась в баньке, косточки свои старческие размяла. Села чай пить с сахаром, спрашивает:

– Ну, рассказывай, парень, зачем пришел? За триста лет, что здесь живу, никто меня из людей не навещал. А если уж пришел – значит, неспроста.

Ермил отвечает, так мол, и так, люблю Арину, царскую дочку, а она враз изменилась. Никто вылечить ее не может. Нет, говорят, лекарства от упрямства и глупости.

– Да, – молвит Яга – это от моих цветов она стала такой. Это моя месть людям за жестокость, жадность и гордыню.

– Прости их, бабушка. Не все такие. И в хорошем огороде гнилые тыквы находят. А по одной паршивой овце о всем стаде не судят. Помоги спасти невесту мою и других людей.

– Никому бы не помогла. Но уж больно ты, парень, старушку – ягушку уважил. Дел добрых и слов ласковых от людей давненько не видала и не слыхала. Ладно, помогу тебе. Вот вода заговоренная. Все, кто стали другими, должны выпить ровно по тринадцать капель точно в полночь с пятницы на субботу в последнюю неделю этого месяца. Только тогда моя водица-то и поможет. Иначе еще на семь лет останутся такими же.

– Спасибо тебе, Ягуня. Вовек не забуду. А как с поляной цветов быть? Вдруг кто еще на нее забредёт?

– Об этом не беспокойся. Больше эту поляну никто не увидит.

Распрощался Ермил с Ягой да поспешил назад к любимой своей. Вернулся, и прямиком к царю. Мол, так и так, государь – батюшка, привез я лекарство для дочери твоей. Вели глашатаям объявить, чтоб завтра к полудню на площади собрались все, кто пострадал от заколдованных цветов. Надобно вылечить всех. Авдей, конечно, приказал. Глашатаи объехали все царство, огласили указ царя. И на завтра вся площадь перед дворцом оказалась заполнена людьми. Много оказалось таких вот заболевших. Ермил каждому отсчитал по тринадцать капель, и наказал, как правильно сделать. На следующий день…

Ой, что творилось на следующий день! Всюду слышна была музыка, пение, радостные голоса. Люди славили Ермила за то, что он излечил их родных и близких от колдовства. Царь Авдей пустился в пляс, когда увидел свою Арину прежней – доброй, нежной и заботливой дочерью. На радостях приказал тут же повенчать молодых, да сыграть свадебку. Веселая получилась свадьба Ермила с Ариной. Все царство на ней гуляло. Говорят, что кто-то узнал в одной из гостей Бабу Ягу. Только не страшную и косматую, а веселую да румяную, немного прихрамывающую на одну из ног. Но мы не беремся это утверждать. Но то, что после этого никто в этом царстве в глаза не видел поляну с заколдованными цветами – это точно.

Жил в одной семье мальчик Филька, который очень любил спать. Мог весь день проваляться в постели, и даже с боку на бок ни разу не перевернуться. Про таких говорят – хлебом не корми, а дай поспать. А родители у Фильки были люди рабочие. С утра пораньше уходили, и до позднего вечера трудились не покладая рук. Пытались они Фильку вразумить.

– Вставай, сын, займись делом, – говорил отец. – Труд человека кормит, а лень портит.

– Просыпайся, Филя, – ласково трепала его мать. – Коль не трудится, то и хлеб не родится.

Но не слушал их Филька, чем очень расстраивал родителей. Так и продолжал спать целыми днями, да бездельничать.

Как-то возле их дома остановилась какая-то старушка и стучит в окно клюкой. Родители на работе, а Фильке просыпаться неохота. Бабка продолжает настойчиво стучать и звать хозяев. Поднялся Филька. Нехотя подошел к окошку, спрашивает, чего, мол, бабка шумишь – спать не даешь. А та молвит, что прошла долгий путь, устала и просит попить и поесть.

– Колодец во дворе, – позевывая отвечает Филька. – А поесть в доме нечего. Мать еще на работе и ничего не приготовлено.

– Так ты мне приготовь поесть. Чай, горсть пшена в доме найдется.

– Ну, вот еще, – отвечает Филька. – Не умею я. Постучись к другим соседям. Может, они чем угостят. А я пойду еще посплю.

– Ах, ты, лодырь, – рассердилась старуха. – Спишь целыми днями, делать ничего не хочешь, и волочишься, словно старый дед. Так быть же тебе стариком до тех пор, пока не накормишь меня вкусной кашей.

Сказала бабка свои слова и ушла. А Филька опять пошел спать.

Просыпается он и думает: «Надо же такому причудиться. Хорошо, что это только сон. Однако, я проголодался. Спрошу у матери поесть чего-нибудь».