Алексей Бартенев - Сказка, повесть и рассказ

Каждый день они приходили к загадочному первому таймомеру, и открывая обнаруживали внутри тринадцать монет. Учитель поведал Варо о некой странности механизма, благодаря которой, там ежедневно куда-то пропадали вначале одна, а с недавнего времени, две монеты. А может это и не странность была, а особенность. Простой с виду механизм, внутри был единым целым, и если исключить, хотя бы одну, маленькую детальку, часы бы остановились, и перестали работать.

Монетоприемник состоял из трех лоточков. Механизм, открывающий зрителю циферблат со стрелками, запускался когда деньги оказывались внутри. Замком служила маленькая собачка, удерживающая крышку в закрытом состоянии. Она откидывалась в сторону, когда ключ проворачивался в скважине. Сами же часы состояли из пружины, свитой из трех пород дерева, трех шестеренок, которые вращали стрелки, и маятника, задающего ритм работы. Все детали, не смотря на их кажущуюся хрупкость были сделаны добротно и качественно. И они были деревянными.

Самой мощной и надежной частью была пружина. В ней было несколько нитей, перекрученных между собой. Вместе они не только делили нагрузку, равномерно распределяя ее, но и как бы помогали друг другу. В общем, если не присматриваться, можно было подумать, что это одна мощная деревянная пружина с необычным текстурным рисунком. Она никогда не ломалась, и была самой надежной деталью.

А вот самыми изнашиваемыми оказались шестерни. Даже не они сами, а их зубцы. Они или стачивались под нагрузкой, или просто ломались. Конечно, какое-то время механизм мог обходиться без одного или двух зубьев, но тогда вся нагрузка распределялась на остальные части устройства, что сокращало их ресурс службы, и влияло на точность часов.

В мастерской, у плотника были заготовленные на всякий случай готовые шестеренки, и прочие запчасти. И он, видя поломку, или какой-то непорядок, легко и быстро устранял его. При всех ремонтно-восстановительных работах теперь присутствовал его ученик. Ему было все интересно, и он с любопытством наблюдал за своим учителем. Который, казалось, забыл, что такое молчание. Он не умолкал ни на минуту, комментируя каждое свое действие. Ленистр спешил поделиться всеми своими знаниями и наблюдениями. Но не для того, чтобы сбросить бремя работы на юные плечи, а для потому, что считал своего ученика способным, правильно применить эти знания. Огорчал только тот факт, что он не услышит от него ни слова.

Наконец, наступил тот день, которого они оба ждали с нетерпением. День когда Варо должен был один сходить, и обслужить одну из коробок мастера. Выслушав все напутствия, и получив необходимые инструменты, они расстались на пороге. Учитель смотрел вслед удаляющейся спине, и от нетерпения теребил подол своей рубашки. Когда юноша скрылся за углом, он пошел, и еще заварил себе чай. Ожидание за столом не такое утомительное, как на пороге, или на улице. Вид из окна успокаивал, и заставлял думать о вечном. Разгоралось лето. Зеленое, жаркое, с неутомимыми мухами, и холодной освежающей водой. Весна – пора зарождения. Лето – время созревания. Осень – богатое урожаем. Зима – ночной сон, когда все должно отдохнуть. Это время волшебных сновидений, время чудес, и исполнения желаний. Пушистый снег – чем не магия? Говорят, что это одеяло, которым нас укрывают для того, чтобы сон был красивым, и добрым. Чтобы наши души не замерзли. Чтобы северный ветер не пугал их своими кошмарами. Чтобы укрывшись теплым снегом, мы заснули, и не просыпались до самой весны. А уж тогда, с первой капелью, стряхнув с себя сонное наваждение зимы, радовались бы каждому цветку, и листику, который пробился наружу.

Сердце Варо готово было выпрыгнуть наружу, от переполнявших его в это время эмоций. Но внешне он оставался сдержан, и собран. Это было первое, самостоятельное задание, и он должен выполнить его точно, и без приключений. До заветной коробочки оставалось чуть больше двух кварталов. Ярко светило солнце, и высокое голубое небо населяли небольшие, больше похожие на клочки ваты, облака. Легкий ветерок шевелил листья на деревьях. Они перешептывались друг с другом, обсуждая одинокого парня, который шел, глядя прямо перед собой. Сумка слегка позвякивала при каждом шаге, стукаясь о спину. Широкая лямка от нее перечеркивала грудь Варо от плеча до бедра. Он шел, широко размахивая руками, и стуча каблуками по мостовой. В его голове пели птицы, в ритм его шагам. Он двигался под музыку, которую сам же и производил.

Вот и она, деревянная коробка, к которой он так спешил. Мелодия стихла, остался только едва слышный стук сердца. Но и он растворялся, уступая звуку, доносившемуся из таймомера. Это было ритмичное тик-тик-тик-тик. Варо потянул за лямку, и сумка переползла со спины на живот. Он откинул клапан, и запустил туда руку. Слегка повозившись, с задумчивым выражением лица, он извлек деревянный ключ, и вставив его в скважину, провернул до характерного щелчка. Звук, доносившийся из коробки, изменился. Юноша откинул крышку, и заглянул внутрь.

Маятник вращался туда-сюда, одна шестерня двигалась быстро, другая медленно, а третья вообще едва заметно. Варо отодвинул штору, и взглянул на стрелки. Они двигались так же, как и шестеренки. Проверив точность работы, и ссыпав мелочь, он подкорректировал показания. Когда он это делал, ему показалось, что он слышит едва различимое, недовольное, бормотание. Он оглянулся по сторонам, но никого не увидел. Тогда он решил, что может часы мастера издают такой звук, и приблизил лицо почти вплотную к механизму. Издалека могло показаться, что кто-то засунул голову в деревянную коробку, и застрял там. Не шевелясь, чтобы не шуршать одеждой, он слушал с замершим сердцем. Недовольное бормотание повторилось. Теперь он различал отдельные слова. Но это был не один голос, а несколько. И они переговаривались между собой. Кто это? Внутри никого. Варо еще раз осмотрел устройство, как снаружи, так и внутри. Никого. Ни единой живой души. Но голоса были слышны, он их пусть и не отчетливо, но слышал. Засунув снова голову в коробку, Варо напряг свой слух, и замер.

Внутри кто-то говорил, что не будет больше работать за бесплатно, что он тоже рассчитывает на вполне адекватное вознаграждение. Он требует награду немедленно. В противном случае, он прекратит свою работу, и тогда все пожалеют, что связались с ним.

Шея у ученика затекла, и неудобное положение тела, не позволили дальше подслушивать ругающихся. Он медленно закрыл коробку, и, все еще находясь под впечатлением от пережитого, убрал ключ в сумку. Потом отправил туда же мешочек с деньгами, и потянув за лямку, переместил ее за спину. Ступни его ног развернулись, и взяли курс домой. Музыки и песен в его голове больше не звучало, там сейчас творилось непонятно что. Вперемежку с его собственными мыслями, там были слышны отголоски подслушанной беседы. Он шел, приближаясь к дому, даже не заметив, что отсутствие его слегка затянулось. На крыльце его встречал Ленистр. Увидев задумчивого ученика, он спросил: