Сесилия Джемисон - Леди Джейн

Любящий вас и преданный вам сын Эдраст Жозен".

Глава 18

БЕГСТВО

На следующее утро, после того как Эдраст бесследно исчез, Жозен вышла на крыльцо своей квартиры, чтобы подышать чистым воздухом. Лицо ее было мертвенно-бледным, глаза потухли. Ежеминутно она прикладывала к вискам руки и шепотом говорила: "Кто мог это предвидеть?.. Так поступить со своей матерью, со своей родной матерью!.. А я еще так ласково с ним обращалась!.."

Жозен до того глубоко задумалась, что совершенно забыла и о делах, и о покупателях, и даже о домашнем хозяйстве. Одна из знакомых, проходивших мимо, с участием спросила, не больна ли она.

- Да, немножко, - мрачно отвечала Жозен. - Боюсь расхвораться. Дело в том, что мой сын сильно меня расстроил. Он вбил себе в голову мысль немедленно отправиться в прерии, к своему дяде в Техас, и укатил вчера. Без него мне трудно справиться, он такой способный в этом деле! Неудивительно, если я скоро отправлюсь вслед за ним.

Когда в это же утро Пепси спросила у леди Джейн, что приключилось с тетей Полиной, девочка, заранее предупрежденная, ответила, что у тети сильно болит голова; она расстроена, потому что Раст надолго уехал из дома.

- Слышал ты, - рассказывала испанка Фернандсу мужу, который уселся у окна, чтобы поглазеть на улицу, - слышал ты, что мадам Жозен очень расстроена по случаю отъезда сына. Она с раннего утра все сидела на крыльце, вздыхая и утирая слезы. Мне ее, право, так жаль!.. Гляди-ка, гляди: сюда подходит какая-то дама. Кто бы это мог быть?

В это время к крыльцу Жозен подошла дама, не знакомая мадам Фернандсу, и Жозен сразу бросилась к гостье с радостной улыбкой, поздоровалась, разом оживилась и горячо пожала ей руку.

- Мадам Журдан, какими судьбами попали вы в наш уголок?! воскликнула она.

- Для вас это большое счастье! - отвечала, смеясь, мадам Журдан. Я принесла вам деньги. Вы поручили мне продать ящичек, и мне удалось сбыть его очень выгодно.

- Неужели? Ах, какая вы добрая? Я так рада за свою девочку!

- Поверите ли, ведь я за ящичек получила 25 долларов. Помните, вы соглашались отдать мне его за 10 долларов, а мне дали 25. Я вправе выгодно продать вещь. Действительно, ящичек чрезвычайно изящной работы.

- Да, это была прекрасная вещь, - сказала с притворным вздохом Жозен.

- Прежде всего, надо рассказать вам, как мне удалось заполучить такие хорошие деньги. Престранная история, я вам скажу! Когда вы ее узнаете, то, может быть, сами разрешите эту загадку. Вчера вечером ко мне заехала одна из моих покупательниц, мадам Ланье, та, что живет на улице Джексон. Она пришла посмотреть, нет ли у меня чего нового. Вдруг, смотрю, она побледнела и, указывая рукой на ваш ящичек, волнуясь, спросила: "Мадам Журдан, откуда у вас эта вещь?" Я сразу же сообщила, кто передал мне ее для продажи. Мадам Ланье начала расспрашивать, как попал ящичек ко мне, у кого я его приобрела, и, рассматривая вещь, несколько раз повторила, что не может понять, каким образом попал сюда этот ящичек. Я твердила одно и то же, что ящичек достался мне от вас. Она засыпала меня вопросами о вас. Вы понимаете, что я не была в состоянии ответить на все вопросы. Она записала ваши фамилию и адрес. Я же посоветовала ей самой съездить к вам и лично узнать историю этого таинственного ящичка.

Пока модистка бегло и торопливо пересказывала эту историю, мадам Жозен постепенно бледнела, глаза ее испуганно бегали, притворная улыбка перекосила рот. Но она внимательно вслушивалась в каждое слово гостьи и, наконец собравшись с духом, сказала:

- Ничего нет удивительного, что вас так поразили вопросы этой дамы. Не сообщила ли она вам, почему ей так настоятельно хотелось повидаться со мной?

- Мне показалось, что мадам Ланье заметила, что и я также очень взволнована. "Это для меня просто тайна, - говорила она, - каким образом мог попасть в ваши руки этот ящичек. Десять лет тому назад, учась в школе в Нью-Йорке, я специально заказала для любимой подруги именно такой ящичек и велела вырезать на нем вензель J.C.".

- Скажите, пожалуйста, и точно такой ящичек?! - воскликнула Жозен, сама не понимая, к чему это она говорит.

- Тут мадам Ланье, - продолжала модистка, - спросила у меня, не продам ли я ей эту вещь. "Конечно, - говорю, - продам: мне для этого и передали ее". Видя, что мадам Ланье очень хочет приобрести ящичек, я подумала: не запросить ли за него двадцать пять долларов. К моему великому удивлению, она слова не сказала, заплатила мне сполна, спрятала ящичек, вторично переспросила ваш адрес и уехала. Полагаю, что она приедет к вам, если не сегодня, то завтра непременно. Вот почему я так поторопилась прибежать к вам: хотелось предупредить.

- Сколько причитается вам за комиссию? - вдруг спросила Жозен, стараясь говорить как можно спокойнее и кладя деньги на стол.

- Что вы, что вы, мадам Жозен! Я ничего от вас не приму. Помилуйте! С моей стороны не было никакого особенного одолжения. Что за счеты между друзьями! Уверяю вас, я очень рада, что смогла оказать вашей милой девочке хоть небольшую услугу. Она вам, верно, не мало стоит?

- Да, недешево! - тяжело вздыхая, проговорила Жозен. - Впрочем, у нее после матери осталось небольшое наследство в прериях. Вчера мой сын уехал туда, и я собираюсь отправиться вслед за ним.

- Что вы, что вы, - изумилась модистка, - вы так хорошо здесь устроились и вдруг собираетесь уезжать! А скажите: скоро?

- На днях, - ответила Жозен, не считая нужным держать предстоящий отъезд в секрете.

- Придите же, пожалуйста, проститься со мной. Мне очень жаль, что я не могу подольше остаться, чтобы поболтать с вами, - заключила Журдан, - я очень, очень занята. Дайте мне слово, что вы не уедете, не простясь.

Модистка приветливо пожала руку приятельнице, почти сбежала с крыльца магазина и через пять минут скрылась за углом.

Проводив глазами мадам Журдан, Жозен глубоко задумалась.

- Она собирается ко мне приехать! - вслух проговорила Жозен. - Это невозможно! Я не могу ее видеть, не могу признаться, откуда я добыла этот ящичек. Мне необходимо бежать отсюда. Я должна скрыться куданибудь подальше.

Жозен торопливо надела свое лучшее платье, мантилью, шляпку и, выходя из дома, крикнула через окно леди Джейн, сидевшей по обыкновению у Пепси, что она уходит по делам и, может быть, надолго.

День клонился уже к вечеру, когда Жозен, изнемогая от усталости, шла по узенькому переулку на окраине города, чуть ли не в нескольких милях от улицы Добрых Детей. Вдруг она увидела, что перед ней остановилась фура, запряженная двумя мулами. Фурой правил старый негр.

- Это ты, Пит?! - воскликнула мадам Жозен, останавливаясь перед фургонщиком.

- Кому и быть, как не мне, миссис Паулина! Не могу и сказать, как я вам рад! - сказал, осклабившись, негр.