Хаим Оливер - Великий поход династронавтов

Началось выполнение стратегического плана Полковника Димчо. Прежде всего спросили у Сисулу-Каба, видел ли он сегодняшние газеты. Выяснилось, что не видел, и это успокоило династронавтов. Они посвятили его во все свои дела, потом попросили его рассказать об алмазных копях, где он работал в детстве, потребовали, чтобы он описал джунгли, ягуара, боа, хлебное дерево, шимпанзе. Затем повели его в кинотеатр «Культура», где в девятнадцатый раз посмотрели "Рейс к звёздам", после чего пили лимонад и ели фисташки. Сисулу-Каба всё порывался распрощаться, но безуспешно. И в конце концов отказался от этих попыток: денёк выдался чудесный, на лекциях скучища, отчего, в самом деле, не побродить по городу с такими славными ребятишками?

И они бродили: огромный, ослепительно чёрный негр и шумные, любопытные династронавты, которые вертелись вокруг него и болтали, болтали без умолку, зорко следя, как бы он не вздумал купить газету.

Ровно в двенадцать, как было условлено, Игорёк ждал своего гостя на остановке троллейбуса. Представьте себе его состояние, когда он увидел, что Сисулу-Каба шагает по улице в сопровождении всей Федерации! Первой мыслью Игорька было, что династронавты всё-таки отняли у него гостя. Он чуть не заревел от обиды. Но когда Сисулу-Каба поздоровался с ним и вся компания направилась к его дому, Игорёк решил, что всё к лучшему. Со всесильной Федерацией династронавтов лучше не ссориться.

Но за обедом происходило что-то странное: двенадцать династронавтов не прикасались к еде. Сидели, молчали, трагически вздыхали и ещё более трагически смотрели на Сисулу-Каба.

Посудите сами, можно ли есть, пить, смеяться, зная, что родной брат этого славного человека скоро будет предан казни?

Сисулу-Каба, озадаченный их грустным настроением, попытался развеселить династронавтов. Вооружившись кастрюлями, начал выбивать «там-там», запел охотничью песню, стал исполнять танец жертвенного огня, но никто, кроме Игорька, который ни о чём не подозревал, не последовал его примеру. Тогда он упал в кресло и, отдуваясь, спросил:

— М'боре Игорь, у вас нет сегодняшней газеты? Я ещё сегодня не читал.

Игорёк тут же протянул лежавший на приёмнике свежий номер центральной газеты. В комнате наступила мёртвая тишина — как в галактике. Но вдруг прозвучал чей-то отчаянный возглас:

— Не-ет!.. Это был Димчо. Он бросился к Сисулу, чтобы выхватить у него из рук газету. Поздно! Тот уже читал…

И тогда династронавты увидели, как их друг медленно выпрямляется во весь рост, чёрное его лицо становится землисто-серым, а огромные руки судорожно комкают газету…

— М'боре, — глухо произнёс он, — извините, я должен уйти. Спасибо за угощение.

И ушёл.

Династронавты молча последовали за ним. Он шёл по мостовой, не замечая проходящих машин и трамваев, покачиваясь на своих длинных ногах…

Фанни беззвучно плакала, Никиж печально скулил. На другой день Сисулу-Каба не пришёл, и, таким образом, маленькому Кынчо не досталось гостя.

Видите, как жестоко посмеялась История над самым юным кандидатом в династронавты. Но ни он сам, ни Федерация не склонились перед Историей. Истинные сыны своего века, динамичные астронавты не позволили Истории с собой шутить. Наоборот — они сами творили историю.

Ибо вот что произошло на следующий день.

Они были прочитаны всеми династронавтами, которые спозаранку, едва соскочив с постели, ринулись к почтовым ящикам за газетами. Первое сообщение гласило:

"Москва. Советское правительство направило президенту Южно-Африканской Республики Ч. Суарте послание, в котором говорится: "Господин президент, мы обращаемся к вам в связи с тревогой, охватившей людей доброй воли во всём мире, когда стало известно о смертном приговоре, вынесенном Нельсону Манделе, Зинакели Сисулу и Уисили Мини. Руководствуясь чувствами гуманности, мы просим вас от имени всего советского народа сделать всё необходимое для отмены смертного приговора указанным лицам и освобождения всех других участников движения за человеческие права…"

Второе сообщение гласило следующее:

"Гавана. Вчера неизвестный самолёт без опознавательных знаков совершил подлое нападение на долину Виньялес в области Пинар де Рио. Самолёт сбросил зажигательные бомбы, которые вызвали пожар на обширной площади сахарных плантаций, уничтоживший ряд строений в селении Вилахо Нуево, в том числе школу и детский сад. Женщины и дети оказались погребёнными под развалинами. Установлено, что пиратский налёт совершён с американской базы во Флориде. Фидель Кастро заявил, что бандиты дорого заплатят за это покушение…"

На первой же перемене династронавты собрались в физкультурном зале. У всех в руках газета. Даже у Кынчо! Все встревожены, возбуждены, вне себя от негодования.

— Неужели мы так это и оставим? — злобно прошипел Наско и боксёрским приёмом дважды рассек кулаком воздух.

— Нет! — заявил Полковник. — Раз мы друзья кубинцев и негров, мы обязаны прийти к ним на помощь.

— Прежде всего надо как-то успокоить Роландо и Сисулу-Каба, — сказала Вихра, обладавшая при всей своей внешней суровости добрым, отзывчивым сердцем.

— Им не слова нужны, а деловая поддержка! — оборвал её Наско.

— Им нужно и то и другое, — поправил его Полковник. — Надо сегодня же повидать их и посоветоваться, что предпринять.

— Пойдёмте позовём их к нам пообедать! — с загоревшимися глазами воскликнул Кынчо. — У нас зажарено целых два барашка!

— Балда! Им сейчас как раз до твоих барашков! — прикрикнул на него Наско.

— Давайте мы сами съедим, — с готовностью откликнулся Рони.

Предложение было заманчиво. Некоторое время все сосредоточенно молчали, обдумывая его. Наконец Димчо сказал:

— Хорошо, но только если останется время. Вот что я надумал на уроке…

Он таинственно огляделся по сторонам и, пригнувшись, зашептал. Династронавты обступили его плотным кольцом, стараясь не пропустить ни слова…

На втором уроке была география, и эти сорок пять минут не пропали даром. Полковник Димчо набросал план операции и укомплектовал боевые отряды. Рони сочинил текст листовок. Наско вычертил точный план Софии, обозначив одни объекты чёрными головами с усами, другие — белыми головами с бородой. Вихра составила дипломатическую ноту, а Саша Кобальтовый Кулак весь урок пыхтел над телеграммой протеста. Впервые в жизни пришлось ему сочинять нечто подобное, а он, как известно, с родным языком не совсем в ладах.

На второй перемене снова собрались в физкультурном зале. Всем была роздана бумага, копирка и по одному экземпляру листовок.

На третьем уроке все прилежно переписывали листовки, и учитель по арифметике чуть не поймал Наско на месте преступления.