Элинор Фарджон - Девочка, которая поцеловала персиковое дерево

- Бедное деревце, - вздохнула Лючия, - оно сгинет первым.

- Я должна вернуться и поцеловать его, мама Лючия!

- Нет, нет, сейчас это уже невозможно. Ему это не поможет. Смотри, каким горячим становится воздух.

Старая Лючия ускорила шаги, толпа окружала ее со всех сторон, кругом было столько тел, что она не чувствовала давление еще одного маленького тельца рядом с собой, ей казалось, что Мариэтта держится за юбку и она не проверяла, шла и шла, думая только об одном - что надо спешить. Вдруг кто-то позвал ее:

- Мама Лючия, мама Лючия, где ты? Где мама Лючия?

- Вот я, здесь, - сказала старая женщина.

- Вот она! - закричали десятки голосов, и какие-то сильные руки вытолкнули ее вперед, и она столкнулась лицом к лицу с Джакомо, который, идя домой, увидел толпу людей, шедших ему навстречу, и огненный поток с горы, пожирающий дома и сады. Но в этот момент он не думал о доме, он думал только о своей маленькой сестричке Мариэтте. Когда он увидел Лючию, его нахмуренный лоб разгладился, и он сказал:

- Слава Богу! А где Мариэтта?

- Вот она, - сказала старая женщина и потянула малыша, который цеплялся за ее юбку, но это была не Мариэтта, это был Стефано, ребенок горбуна.

- Как! - воскликнула в смятении Лючия. - Где Мариэтта? - И она стала звать Мариэтту по имени, и толпа звала ее, но все было напрасно. Мариэтты не было.

Вдруг Лючия всплеснула руками и вскрикнула:

- Я знаю, знаю - Боже милостивый, она пошла поцеловать свое персиковое дерево.

Бабушка повернулась и стала поспешно пробираться сквозь толпу, прокладывая дорогу себе и Джакомо, чье сердце тяжко стучало от страха. Едва замечая жару, словно в пекле, взрослый мужчина и старая женщина шли по дороге в гору, торопясь изо всех сил. Они прошли через деревню, прошли мимо статуи святого Антония, утопающей в цветах, потом прошли мимо садов и виноградников, принадлежащих их соседям, и наконец пришли к своему собственному дому у подножия горы. Чтобы не терять времени, они не стали даже заглядывать внутрь, а сразу поспешили в самый дальний угол сада, туда, где росло персиковое деревце Мариэтты.

И они нашли ее здесь, лежащей под деревом, ее ручки обнимали его, а щекой она прижималась к стволу, глаза были крепко закрыты. Маленькая фигурка святого Антония, которая раньше стояла в комнате мамы Лючии, была рядом с Мариэттой, она поставила ее перед деревом и положила у ног святого пучок цветов.

Джакомо наклонился к своей сестренке, а потом сказал:

- Она спит. И лобик у нее холодный.

- Благодарение Богу! - вздохнула мама Лючия, - смотри, воздух перестал нагреваться. Они повернулись в сторону горы, и, к своему удивлению, увидели, что огненная река добралась до подножия и свернула в сторону.

- Это чудо, - сказала старая Лючия.

Мариэтта пошевелилась, открыла глаза и увидела своего старшего брата, наклонившегося над ней. Она вскочила на ножки и обвила его шею руками.

- Джакомо, как я рада тебя видеть! Джакомо, ты знаешь, что случилось, пока тебя не было? Король горы рассердился и послал вниз огненную реку, а я ходила в церковь и подарила цветы святому Антонию, и я была в церкви всю ночь, вместе с другими людьми. А утром мы вышли из церкви и поставили святого Антония на дорогу, и стояли на коленях, пока не стало очень жарко, а потом все поцеловали свои деревья и убежали, а я забыла поцеловать свое персиковое дерево, Джакомо, и я вернулась и принесла святого Антония, чтобы защитить его, и было так жарко, что я даже испугалась, а моя малышка-подружка сказала: "Не бойся, Мариэтта, король горы уйдет назад, если я уйду с ним, и теперь я уйду, потому что ты вернулась поцеловать меня, поэтому ложись спать, Мариэтта, спи и ничего не бойся". И я легла спать и уснула, а где теперь король горы?

Джакомо сказал:

- Он ушел, Мариэтта.

А потом крепко прижал ее к себе и взглянул на Лючию. Старая женщина тоже посмотрела на него, потом на Мариэтту, потом на персиковое дерево, на гору и пробормотала:

- Может, и так, может, и так, кто знает?