Владимир Соколовский - Ребячье поле

— Ой, Трофимко! — засмеялась Олёна. — Получится с тобой, как с той Овдей, которая ходила пиканы собирать. Никто не знает? Вот пошла раз Овдя в луга за вкусными, сочными пиканами. Только стала рвать, слышит — кто-то шумит в кустах. «Ой, медведь! Ой, он меня поймает!» И — бежать. А шум за ней, за ней. Страхи страшные! Прибежала в деревню как полоумная, все пиканы потеряла. Бабы увидели ее, шумят: «Ты пошто, Овдя, поясок от лаптя распустила? Ведь лапоть потеряешь!» Она смотрит — и верно: поясок от лаптя развязался, ширкает по траве, шумит. Вот тебе и медведь! Ты тоже так-то не испугайся смотри, герой!

— Ну, ладно! — сказал Артёмко. — Хватит болтать-то. И ты помолчи, Трофимко, не мешай большим, а то отведу тебя в лес и отдам страшному Боболю. Сиди тихо! Так что, будем ждать Марию Ивановну с Евдокией Федоровной или сами пока подумаем?

— Что мы, маленькие?

Пришли все, никто не вздумал увильнуть, чтобы отговориться после: долго искал-де корову или мать с отцом не отпустили. Всего было двадцать три человека: одиннадцать будущих четвероклассников и двенадцать третьеклассников.

— О, как нас много! — сказал Артёмко. — Так что же это такое будет, — никак, бригада?

— Надо две бригады сделать, — предложил Ондрейко Давыдов. — Одну из старших, другую из младших. На одной ведь работе надо ребят посильнее, а на другой можно и послабже.

— Так-то так… А кто над ними обоими руководствовать будет? Разве еще одного бригадира, главного, поставить?

— Нет, ребята, это не по-пионерски получается, — подала голос Груня Жакова. — Ведь в бригаде как? Если бригадир сказал — ему перечить не смей, а то порядка не будет. Это правильно. Но ведь у пионеров еще совет должен быть. Без совета нельзя. А то бригадир скажет, а ты делай. А если он неправильно велел?

— Самое лучшее, я думаю, будет, если мы организуем колхоз. Самый настоящий колхоз, вот. Только пионерский. — Так сказала Олёна Минина.

Ребята зашумели:

— Ты, Олёнка, придумала тоже: колхоз! Они у мужиков-то не везде получаются.

— Один колхоз большой, а в нем — еще и маленький. Ха-ха-ха!

— Кто разрешит?

— Мы пионеры или нет? — зашумел Артёмко. — Мы сами эти дела можем решать. Олёна у нас пионерское руководство — давай, голосовать будем, да и все! Колхоз — самое верное дело. Председатель, две бригады — как у больших! А председателем Олёна пускай и будет. Она у нас самая активная, самая работящая. Верно? Кто за такое дело, поднимай руку!

Одни сразу, другие — посомневались немного, но руки за пионерский колхоз и его председателя — Олёну Минину — подняли все. И все-таки было непривычно, боязно, ребята поеживались: шутка ли — свой колхоз! Что-то у них получится?

Теперь надо было выбрать бригадиров. Дело ответственное!

— Давайте, предлагайте, — сказала Олёна.

Поднял руку Иванко Тетерлев:

— В бригаду четвероклассников надо меня бригадиром выбрать. Я работать во как люблю и всех других заставлю. Я и учусь хорошо.

— Сам себя похвалил! — засмеялись одни ребята.

— А что, Иванко правильно говорит! — сказали другие. — Он шибко работящий. И учится ударно.

Груня Жакова воскликнула:

— Тетерлев для бригадиров неподходящий. Вы у него когда-нибудь что-нибудь пробовали попросить? Никогда, ни за что не даст, хоть у него и есть, и самому не нужно. Он жадный! А нам жадных бригадиров не надо. У нас бригадиры пионерские, мы ничего другим жалеть не должны, наоборот, помогать, если кому трудно будет.

— Списывать тебе не даю, вот ты и шумишь, — заворчал Иванко.

Однако Груню поддержало большинство ребят:

— Верно она сказала! Иванко жадина, только для себя старается!

И бригадиром четвероклассников выбрали Артёмка Дегтянникова, а третьеклассников — толстенького, рассудительного Максимка Мелехина. Старшей над второклассниками решили поставить пионерку Груню Жакову.

Стало темнеть, и ребята видели, как к окраине села прошли несколько мужиков с ружьями: в Лягаево был крепкий отряд самообороны, регулярно выставлялись ночные посты — в округе ходила и безобразничала банда конокрада Гришки Распуты, Григория Никонова из деревни Прошино. Убивали сельчан, устраивали поджоги. Появляться к лягаевским мужикам они побаивались и дела свои творили обычно в мелких лесных деревеньках, где и народу было поменьше, и менее он был организован. Однако осторожность в таких делах не помешает, и ночами люди выходили в караул.

Из сарая, где шла репетиция, доносилось:

гудел плотник Ониська.

Дездемону играла Муся Жилочкина.

— Не надоест им! — вздохнул толстенький Максимко. — Толмят и толмят одно каждый вечер. Я бы задавился, кажись, от такой жизни.

— Так то ты! — сказала Груня Жакова. — А мне вот беда как нравится, ребята-матушки. «Какой-то ураган в твоих словах, но не слова…» Я уж ходила к ним, просилась, а они — дескать, подрасти еще надо…

Вдруг рядом кто-то истошно заревел. Это Трофимко плакал, размазывая слезы, подтирая под носом. В темноте светленькими пятнами выделялись его лицо да белые лапоточки.

— Ты чего?

— Ой, я боюсь Боболя! Он страшный, придет сейчас из леса и заберет меня к себе!

Тявка сидела рядом, горестно поскуливала.

Олёна подошла, погладила мальчишку по голове:

— Не плачь, Трофимко, не плачь, маленький. Боболь только с виду страшный, а так он добрый. Все свою жену собирался набить, да так и не смог. Это мне бабушка Окуля рассказывала.

Где-то звонко тукала сторожевая колотушка, да голоса бубнили внутри сарая. Трофимко затих, поднялся следом за братом, взял его за руку.

— Что их ждать, учительниц! — сказал Артёмко. — Мы им и завтра в школе все скажем. А нам надо домой идти, а то мамка с тятькой ругаться будут.

Остальные ребята тоже начали вставать.

— Ступайте, ступайте! — напутствовала их Олёнка. — Я их одна подожду и все расскажу. Я бабушке сказалась, что поздно приду, она меня искать не будет.

Ребячьи фигуры рассеялись в темноте, и Олёнка-председательница осталась одна. Она села на бревнышко, вытянула ноги и стала смотреть на небо с чистыми майскими звездочками. Вон та звезда, наверно, висит над Кочевом, а та небось над самим Кудымкаром. О том, что на свете существуют и другие, еще более дальние края, Олёнка знала, но как-то боялась, оставаясь одна, об этом думать. Неужели вправду, как говорит учительница Марья Ивановна, вся земля — огромный шар и везде на этом шаре живут люди?