Алексей Пантелеев - Ленька Пантелеев

Он вспомнил, что у него есть еще тридцать миллионов сверх той суммы, которую он должен был уплатить своим кредиторам, и решил, что если будет играть, то только на эти деньги.

Зайдя в какой-то подъезд, он откинул полу шубейки, отстегнул булавку, вытащил из пачки потоньше три бумажки по 10 000 000 рублей, зашпилил карман и вернулся на рынок. Несколько минут он стоял в толпе, окружавшей марафетчика, и приглядывался, следил за серебряной стрелкой, которая быстро бегала по размалеванному кругу рулетки. Он заметил, что выигрывают у поднатчиков чаще всего цифры 8 и 12.

"Поставлю на двенадцать", - подумал он.

- Эй, браток, - зашептал ему на ухо какой-то подвыпивший верзила. Давай на пару поставим? У меня пять лимонов есть, и ты пятишник ставь. Выиграем - пополам.

- Ладно, не лезь, - сказал Ленька. - Я и сам поставлю...

- А ну, давай, давай, - обрадовался тот, освобождая для Леньки место у табуретки и довольно заметно подмигивая хозяину игры.

"Ничего, ничего, мигай, - подумал Ленька. - Увидим, как ты сейчас замигаешь".

- Значит... если выиграю, за миллион пять получаю? - спросил он у марафетчика.

- Ручаюсь! - воскликнул тот, выхватывая из-за пазухи порядочный ворох скомканных и засаленных дензнаков.

- Ставлю на двенадцатый номер, - сказал Ленька дрогнувшим голосом.

- А ну, ставь.

Ленька свернул трубочкой десятимиллионную бумажку и положил ее на краешек табурета - против цифры "12".

- Кручу, верчу, деньги плачу! - весело закричал инвалид и действительно ударом толстого пальца раскрутил серебряную стрелку рулетки. Она завертелась с быстротой велосипедного колеса, превратилась в один сплошной, сияющий и колеблющийся круг, потом этот круг стал суживаться, тускнеть, стрелка побежала потише, закачалась, заерзала и остановилась против цифры "12".

- А, черт! - с досадой сказал марафетчик. - Ну что ж, на, получай.

Он вытащил из-за пазухи ворох дензнаков, послюнил палец и, небрежно отсчитав, протянул Леньке пять бумажек по 10 миллионов.

"Ловко я!" - подумал Ленька.

- Еще будешь? - спросили у него.

- Буду, конечно, - усмехнулся Ленька.

- Сколько ставишь?

Несколько секунд Ленька колебался.

- Давай, давай, парень, - шептали ему в оба уха. - Ставь, не бойся. Выиграешь...

Он знал, что нашептывают ему поднатчики, что они нарочно заманивают его, и все-таки этот назойливый лихорадочный шепот возбуждал и подхлестывал его.

- Пятьдесят, - сказал он.

Он опять поставил на "12". И опять серебряная стрелка остановилась у цифры "12".

- Вот бес! - с некоторым даже восхищением воскликнул марафетчик. - С тобой, брат, и играть опасно. Ну что ж, выиграл - получай. Сколько я тебе должен? Двести?

- Нет, не двести, а двести пятьдесят, - сказал Ленька.

- Что ж, на, бери, разоряй инвалида!..

"Да, пожалуй, тебя разоришь", - подумал Ленька.

- Ну, больше не будешь небось? - спросил инвалид, опасливо поглядывая на мальчика.

- Нет, почему? Буду, - сказал Ленька.

- Играешь?

- Играю.

- На сколько?

В руке у Леньки был зажат огромный комок, который даже трудно было держать.

- Вот на всё, - сказал он.

- На двести пятьдесят мильонов?

- Да, на двести пятьдесят.

Толпа ахнула.

"Сейчас обману их, - поставлю не на двенадцать, а на восемь".

Он видел, как жулики переглядывались и перемигивались между собой.

Он поставил на восьмерку. Но стрелка почему-то опять остановилась на двенадцати.

"Эх, надо было за "двенадцать" держаться!" - с досадой подумал Ленька.

- Промахнулся, браток, - с добродушной усмешкой проговорил инвалид, спокойно забирая деньги и засовывая их за пазуху. - Не пепла и тебе, как видно, фортуна улыбается. Еще будешь? - спросил он.

- Да, буду, - сказал Ленька.

Он видел, как из-за спины марафетчика какой-то человек в ватнике и в барашковой солдатской шапке отчаянно мигает ему и качает головой. Он понимал, что его предупреждают: не играй, плюнь, тебя обманывают, но азарт игры уже овладел им, он ничего не понимал, не соображал, не мог остановиться.

- На сколько играешь? - спросили у него.

- На столько же, - ответил Ленька.

- На двести пятьдесят?

- Да.

- Выкладывай деньги.

В руках у Леньки было всего двадцать миллионов.

- Я отдам, не беспокойтесь, у меня есть, - сказал он, похлопав себя по карману.

- Нет, брат, изволь деньги на кон. Этак по карману-то всякий умеет хлопнуть. Может, у тебя там семечки или огурец соленый...

- Пожалуйста... Семечки! - сказал Ленька, торопливо отворачивая полу шубейки и застывшими руками отстегивая булавку. Он вытащил из кармана запечатанную пачку, на которой было написано: "500 млн." У марафетчика и у поднатчиков забегали и заблестели глаза. Человек в барашковой шапке громко крякнул.

Руки у Леньки дрожали, когда он вскрывал пачку.

- Ладно, погоди, не рви, - остановил его марафетчик. - Долго считать. Проиграешь - тогда расплатишься. Я верю. Можешь не ставить. На какой номер играешь?

- Эй, парень, на двенадцатый, на двенадцатый, - зашептали со всех сторон поднатчики.

- На восьмой, - сказал Ленька.

Ему казалось, что серебряная стрелка никогда не остановится. Он перестал дышать. От страха и волнения его начало тошнить.

- Не угадал, - услышал он откуда-то очень издалека голос марафетчика.

Стрелка, покачиваясь, остановилась у цифры "12".

- Еще будешь?

- Да, буду, - уже не своим голосом ответил Ленька.

Он поставил на двенадцатый номер. Стрелка остановилась на шестерке. Он проиграл всю пачку. Он проиграл 20 миллионов, которые были у него на руках.

- Ну, кончил? - весело спросил марафетчик.

- Нет, не кончил, - прохрипел Ленька, доставая из кармана вторую пачку.

Через пять минут он держал в руках пять или шесть бумажек по десять миллионов. Это было все, что у него осталось.

- Давай, давай, парень! Играй! Выиграешь, - уже посмеиваясь, ворковали поднатчики.

Ленька увидел, как за спиной марафетчика человек в барашковой шапке презрительно усмехнулся и как губы его явственно и отчетливо выговорили: ду-рак.

- Играешь? - спросил марафетчик.

- А ну вас всех к чегту! - сказал задрожавшим голосом Ленька. Катитесь... оставьте... пустите меня... жулики!..

В горле у него было горько и сухо, как будто он наелся черемухи или волчьих ягод. Ничего не видя, он выбрался из толпы.

"Дурак... идиот... подлая тварь", - без жалости ругал он себя.

- Рейтузики... рейтузики не надо ли кому? - услышал он пискливый бабий голос. - А вот рейтузики... теплые... зимние... шерстяные...

"Господи, что же делать?! - воскликнул мысленно Ленька. - Пойти домой к маме, все рассказать ей?"

Нет, об этом даже думать было страшно.

Он подошел к решетке набережной... Фонтанка была покрыта грязным льдом. Он представил черную глубокую воду, которая медленно течет и колышется под этим ледяным покровом, и содрогнулся.