Антонина Голубева - Мальчик из Уржума

- А если тебе не понравится в приюте, ты можешь прийти обратно домой, - сказала Лидия Ивановна и слегка потрепала его по щеке. - Захочешь и уйдешь - вот и всё!..

Эти слова Лидии Ивановны понравились Сереже больше всего.

Кроватка, игрушки, товарищи - всё это хорошо, а дома жить всё-таки лучше. Сережа повеселел.

Бабушка надела на него самую лучшую голубую ситцевую рубашку.

Он без слез простился с сестрами и Санькой. Чего горевать, если он, может быть, уже завтра домой придет!..

Они вышли из дому.

Слева пошла бабушка, держа Сережу за руку, справа - Лидия Ивановна. Она шуршала шелковой юбкой и размахивала ридикюльчиком.

У калитки дома долго стояли и глядели ему вслед Анюта, Лиза и Санька.

Глава VII

"ДОМ ПРИЗРЕНИЯ"

Приютский дом был последним домом на краю Воскресенской улицы. Серым забором он отгородился от остальных домов. Над воротами на большой ржавой вывеске было написано:

ДОМ ПРИЗРЕНИЯ

МАЛОЛЕТНИХ ДЕТЕЙ

Всю дорогу Сережа шел спокойно, но как только подошли к приютским воротам, он начал вырываться.

- Ну чего ты? Ведь мы только в гости идем! - сказала Лидия Ивановна.

Сережа успокоился, но боязливо покосился на приютские ворота. Его удивила и испугала большая вывеска. Вывески в Уржуме он видел только над бакалейными, винными лавками да еще над воротами белого дома, у которого стоял усатый часовой. Но в лавках торговали, в белом доме жили городовые с шашкой на боку. А здесь вывеска зачем?

Перед тем как войти в приютский двор, бабушка оглядела Сережу, одернула на нем рубашку и погладила рукой гладко остриженную голову. Губы у бабушки шевелились. Она шептала молитву.

Бабушка открыла калитку, и они вошли в приютский двор. Кособокая низенькая калитка, скрипя, захлопнулась за ними. И тут Сережа увидел страшный дом, который называется "приютом". Посредине длинного и просторного двора, заросшего травой, стояло двухэтажное угрюмое здание. Деревянные его стены потемнели от старости, окна были маленькие и тусклые. Красная железная крыша от солнца выгорела полосами. От ворот к дому шла аллейка низеньких, чахлых кустов акаций. Под окнами росли кусты сирени и три молодых тополя. На дворе было тихо, словно в этом доме никто и не жил. Ветер около крыльца раскачивал полотенца на веревке.

Чтобы попасть в дом, нужно было подняться по старым ступенькам на узкое крыльцо с навесом, украшенным обломанными зубцами.

Лидия Ивановна быстро пошла через двор к крыльцу. За ней шел Сережа, а сзади, придерживая обеими руками широкую длинную юбку, торопилась бабушка.

Перед тем как взойти на крыльцо, Сережа еще раз оглядел двор. "Наверное, приютских увели гулять", - подумал Сережа и вошел в сени.

В длинных узких сенях было прохладно, пахло новой мочалкой и жареным луком. На второй этаж нужно было подняться по узенькой лестнице с желтыми перилами. Старые ступени поскрипывали под ногами.

- Ну вот мы и пришли, - сказала Лидия Ивановна улыбаясь и погладила по голове Сережу.

В маленькой комнате было темно и прохладно, как в погребе. В простенке между окнами стоял приземистый старый шкаф. Не успел Сережа оглядеться, как в комнату вошла высокая женщина в золотых очках - та самая, которая водила приютских в церковь.

Бабушка закланялась.

- Здравствуйте, Юлия Константиновна, - сказала Перевозчикова.

- Бумаги принесли? - спросила Юлия Константиновна, оглядывая Сережу серыми близорукими глазами.

Бабушка стала торопливо доставать бумаги из кармана своей синей широченной юбки. Руки у бабушки тряслись, и она никак не могла отстегнуть английскую булавку, которой был заколот карман. Наконец она вытащила маленький сверточек, завернутый в носовой платок. Развязав платок, она подала начальнице бумаги, а узелок с Сережиным бельем положила на табуретку.

- Фамилия как? - спросила Юлия Константиновна, держа близко перед собой развернутую плотную бумагу.

- Костриков, Сергей, - поклонилась бабушка.

- Лет?

- Восемь. Он за десять дён до Благовещенья родился.

- Хорошо, - шумно вздохнула начальница, словно пожалела, что Сережа родился за десять дней до Благовещенья. Потом она достала из вязаной черной сумочки связку ключей и подошла к шкафу, похожему на домик.

Дверцы со скрипом открылись. Сережа вытянул шею и посмотрел, что там такое в этом большом шкафу, но на полках не было ничего особенного - только самые обыкновенные вещи. Тетради в синих обложках, карандаши, коробочки с перьями, высокая кипа белой бумаги. В глубине на полке прятались узкогорлые бутылки с чернилами и пузатая бутылка с клеем. Юлия Константиновна положила на верхнюю полку Сережины бумаги и снова заперла шкаф. Ключи, зазвенев, снова исчезли в черной вязаной сумке.

Сережа от испуга покраснел до слез и сильно дернул бабушку за юбку. Он только сейчас вспомнил, как бабушка рассказывала ему и сестрам про свою барыню-хозяйку, которая вот так же отобрала от нее паспорт, и из-за этого бабушке пришлось на всю жизнь остаться в Уржуме. Верно, и ему придется остаться навсегда в приюте. Бабушка, должно быть, отдала его паспорт в приют!

- Спасибо, Юлия Константиновна, спасибо, - закланялась бабушка.

У Сережи задрожали губы, он хотел было заплакать, но Юлия Константиновна подошла к нему, взяла его за руку и подвела к окну.

Сережа увидел, что во двор с улицы входят приютские. У всех круглые, как шар, головы. Из окна не разберешь, кто из них девочка, кто мальчик.

- Ну, пойдем, Серьга, к ребятишкам, - сказала Юлия Константиновна. Сереже это понравилось. Так называл его только Санька.

Он вышел в коридор за Юлией Константиновной. Бабушка шла позади. Когда они спустились по лестнице, бабушка вдруг засуетилась и быстро, точно клюнула, поцеловала Сережу в макушку. Сережа вытер голову и обернулся, но бабушки уже не было. Она ушла через другую дверь.

- Пойдем, пойдем, - сказала Юлия Константиновна и вывела Сережу на крыльцо.

Приютские с криком носились по двору. Видимо, они только что вернулись с реки. У девочек в руках были цветы - кувшинки с длинными стеблями, а на бритых головах венки. Мальчики размахивали ивовыми прутьями.

- Дети! Вот вам еще новый товарищ.

Юлия Константиновна подтолкнула Сережу вперед и, быстро вбежав на крыльцо, исчезла в сенях.

К Сереже подошли две девочки. Они остановились перед ним и начали перешептываться. Одна из них, маленькая, остроносая и черненькая, похожая на грача, вдруг громко фыркнула и закрыла лицо фартуком. Сережа насупился и отвернулся в сторону. Кто-то ударил его по спине.

- Эй ты, головастый! Давай играть!

Перед Сережей стоял плотный мальчишка с короткой губой и открытыми розовыми деснами.

- А во что?

- В чикало-бегало. Меня Васькой зовут, а тебя как?