Симон Соловейчик - Ватага «Семь ветров»

Алексей Алексеевич выступал на собраниях, на педсовете, приходил каждый день к Фроловой пофантазировать на педагогические темы, подолгу разговаривал с учителями и читал, читал, читал — упорно искал скрытые пружины воспитания.

В этих размышлениях его неожиданно сильно продвинул вперед один разговор с Мишей Логиновым.

С появлением Алексея Алексеевича в новом качестве Миша Логинов, краса девятого класса, кандидат на медаль, первым почувствовал, что отношения в классе приобрели какое-то напряжение. Прежде Миша жил спокойно, большей частью сидел дома, а дома что делать? Учил уроки.

Елена Васильевна сказала ему как-то, что замкнутость — это своего рода эгоизм. Он тщательно взвесил ее слова, поскольку не случайно был он лордом-толкователем, дал определения словам «замкнутость» и «эгоизм» и решил, что учительница не права: в эгоизме его обвинить нельзя. «Не совпадает», — заключил он.

И все-таки что-то с ним было не так!

Он пришел к Каштанову.

— Вот есть идеальная жизнь, — объяснял он Алексею Алексеевичу. — Жизнь, какою она должна быть. И есть реальная жизнь. — Миша обвел рукой вокруг себя.

Каштанов слушал его внимательно.

— И вот, — рассуждал Миша, — не совпадают они. Идеальная жизнь и реальная не совпадают. Вопрос в том, в какой жизни должен жить человек?

— Странный вопрос. В реальной, очевидно, в какой же еще?

— Нет, Алексей Алексеевич… Если только в реальной — то можно и задохнуться. А нельзя ли научиться так, чтобы и в той жизни жить и в этой — сразу?

— Так сказать, на двух берегах реки?

— Вот-вот. Я вообще заметил, Алексей Алексеевич, что все в жизни или совпадает, или не совпадает… У меня ничего не совпадает…

Каштанов хотел сказать, что и у него самого дела обстоят примерно так же: не совпадает, но разве Мише станет от этого легче? Разве станет больному легче, если врач ему скажет: «Да, я вас понимаю, у меня тоже голова болит»?

Каштанов обдумал Мишины слова, помолчал, похлопал пальцами по оконному стеклу и понял, что просто так от этого молодого человека не отделаешься, надо выкладываться.

— Миша, — сказал Каштанов наконец. — Все, что мы видим перед собой, на самом деле не такое, как мы видим. Оно лучше. Жизнь лучше, чем мы видим ее, и люди — лучше! Правильно я говорю?

— Не уверен, — сказал Миша.

— Молодец, что не уверен, потому что сказанное мною — банальность. Все так говорят. А можно и обратное сказать, ничего от этого не изменится. Но вот дальше качнется нечто совсем не банальное. — Каштанов посмотрел на Мишу так, словно хотел проверить, готов ли он принять следующую его мысль.

Миша терпеливо ждал.

— Мысль моя заключается вот в чем: сколько бы человек ни вглядывался в суть вещей и в суть людей, он не увидит, не сможет увидеть то лучшее, о котором мы говорим с тобой сейчас. Не увидит, не докопается, не ощутит до тех пор, пока… Пока он сам не попытается мир сделать лучше. Докопаться до сути чего-нибудь можно только одним способом: улучшить это «что-нибудь», понял меня?

— Понял, — сказал Миша. — Мир перевернуть хотите?

Вот ведь какой мальчишка! Все понял!

Каштанов едва удержался от того, чтобы обнять Мишу.

— Хочу!

— А выйдет?

— Ага, — кивнул Каштанов. Ну почему он самые заветные мысли свои выкладывает этому мальчишке? Но кто понял бы его так быстро, как этот мальчишка?

— Интересно, — сказал Миша с одобрением. — Это вы сами придумали?

— Не знаю, Миша! Читаешь, читаешь и наконец перестаешь понимать, что твое, а что не совсем твое. Важно одно: суть жизни состоит в лучшем. Узнать — значит улучшить, другого способа нет. При таком подходе ты, действительно, будешь жить на двух берегах, то есть построишь мост, свяжешь реальное и идеальное, — закончил Каштанов.

— Пожалуй, совпадает. Я подумаю еще, но, кажется, совпадает, — спокойно сказал Миша и, получив свое, неторопливо попрощался и вышел от Каштанова, на мгновение загородив собою весь дверной проем.

Каштанов остался один.

Ну вот! Теперь он обещал «перевернуть мир» — и придется выполнять обещание, нельзя же обманывать своих учеников!

Но Каштанов был благодарен Мише, потому что он и сам впервые до конца понял то, о чем он говорил.

Воспитывать — для жизни?

Нет!

Воспитывать для лучшей жизни, лучшей жизнью, создавать лучшую жизнь хотя бы в виде острова…

«Мы хотим, — рассуждал Каштанов, — чтобы в классе появились какие-то новые, прекрасные отношения между ребятами. Но кто их видел воочию? Кто пережил их? У кого есть опыт таких отношений? А если не видали, не пережили, не наслаждались — то как же их строить? По какому образцу? И кто станет к ним стремиться? Надо такой опыт создать. Остров, остров, плацдарм!»

…Костер был сложен, и спичка поднесена. Все собралось вместе в голове Каштанова: разговор с Мишей Логиновым о лучшей жизни, поветрие мэйкапара, задача о Керунде, день без двоек и голос Елены Васильевны: «А разве мгновение не имеет цены?» — все собралось вместе, и он понял, что он будет делать дальше.

— Как ты говоришь. Костя? Совет задачи?

— Куча мала!

— Прекрасно: считайте, что у нас очередная куча мала!

Перед Каштановым сидели Елена Васильевна, молоденькая англичанка Евгения Григорьевна, с которой ребята очень подружились после мэйкапара. Костя, Миша Логинов, Наташа Лаптева, братцы Медведевы и, конечно же, Маша Иванова, поскольку тут был Костя Костромин.

— Многоуважаемая куча мала, — торжественно начал Каштанов. — Перед нами такая задача: нам надо провести день, только один день — ну, скажем, воскресенье — так, чтобы всем ребятам, всем до одного пришлось с утра до вечера работать головой, что-то организовывать, придумывать и тут же выполнять это нечто крайне интересное и вместе с тем содержательное. Чтобы события дня сменялись, как телевизионная программа, и были так же разнообразны и чтобы к концу дня все ребята хоть на одно мгновение — на один миг! — почувствовали, что… Что все люди — братья или по крайней мере что эти слова имеют смысл в пределах нашего класса.

— Ничего задачка! — весело сказал Костя и повернулся к ребятам.

— Не труднее дня без двоек, — сказал Паша Медведев.

— И опять не знаете, как сделать? — спросил Костя.

— Не имею ни малейшего представления! — торжественно заверил Каштанов. — Считайте, что я заказчик, я предлагаю технические условия, а вы должны разработать программу, сделать изобретения, если необходимо, а может, и открытия…

— Конструкторское бюро «Куча мала», — сказал Саша Медведев. Миша Логинов подхватил:

— Или первая попытка перевернуть мир относительно простыми средствами, так?

Но Мишу никто не понял, только Каштанов подмигнул ему.

Через несколько минут оказалось, что ребята сидят в одном углу класса, а учителя — в другом. Из ребячьего угла доносились какие-то выкрики, смех, восклицания типа «напрострел».