Ирина Карнаухова - Повесть о дружных

- Васька своротил крышку.

Васька высунул рыло из ящика, визжал отчаянно, а с крышки ящика скатился чайник и, дребезжа, вертелся на полу, сыпалась картошка, падали поленья, звенело ведро...

Дверь распахнулась. На пороге с зажженной свечой в руке стояла испуганная Марья Дмитриевна.

Сказки

Утром Леночка, краснея и стесняясь, извинялась перед Марьей Дмитриевной за беспокойную ночь.

Марья Дмитриевна смотрела на Леночку устало и молча.

Леночка окончательно смутилась.

- Вот что, Елена Павловна,- сказала вдруг Марья Дмитриевна,- я давно хотела с вами поговорить, да боялась, что вы меня неправильно поймете и, может быть, обидитесь... Я, видите ли, хочу поменяться комнатой с Галиной Владимировной. Она к вам перейдет, а я - в комнату при школе... Нет, нет, не возражайте и не думайте, что вы меня беспокоите. Наоборот,- я вам мешаю. Вы молодые, вам петь надо, смеяться... И Тане друзей у себя собирать... Я ведь понимаю... Ну, а мне сейчас трудно...

Марья Дмитриевна помолчала и добавила совсем тихо:

- Очень трудно...

* * *

На другой день Галина Владимировна переехала в маленький домик.

Таня была очень рада и сразу побежала к Власьевне.

- Власьевна, милая, как мы теперь хорошо жить будем! С Галиной Владимировной всегда весело, и ребята смогут к нам приходить.

- Так-то оно так,- неопределенно показала головой Власьевна,молодость, конечно, к молодости льнет. Но вот скотина человеку на пользу дана и должна жить по-скотьему, в хлеву, а не в комнатах. То-то!

Дверь даже расшаталась в петлях, все скрипит и отворяется. Все время забегают то Миша, то Нюра, то Власьевна, Марушка, тетя Дуня, а иногда и Иван Евдокимович. Одному нужна справка, другому - помощь в учебе, тому письмо написать, тому - по карте показать, где шагает по чужим землям сын или брат.

А уж вечером и вовсе не дом, а клуб. Снова гудит толстуха-печь, снова свистит самоварчик, плюется чугунок с картошкой.

Власьевна прядет в уголку, тянет-тянет нитку, а потом вдруг пустит веретено плясать по полу и подтянет его в воздух. Кружится, вьется веретено на весу, словно толстая рыбка на удочке.

А вокруг Лены и Галины Владимировны рассядутся ребята, кто где попало: кто на лавке, кто на скамеечке, кто на ящике, а кто и прямо на полу. Идут разговоры, песни поют, читают книжки. Только один уговор строгий: руки чтобы были заняты делом.

Девочки вышивают кисеты на фронт бойцам; мальчики точат карандаши, клеят конверты. Надо готовить подарки бойцам к Новому году.

А потом кто-нибудь и затянет:

- Сказку, Лена Павловна, сказку расскажите.

И приходится Лене рассказывать.

И откуда только она их берет, эти сказки, где нет ни царевичей, ни бабы-яги, ни Змея Горыныча, где действуют бойцы и летчики, герои и ребята?..

- Откуда ты такую сказку взяла? - спрашивает Галина Владимировна.

- Слышала,- говорит Леночка.

- Где?

- Там...- неопределенно машет рукой Лена и смеется.

А Таня молчит. Она не раз видела, как Леночка сидит вечерами над толстой тетрадкой и шепчет что-то, и пишет, пишет...

- Ну, слушайте,- говорит Леночка.- Вот вам... сказка про летчика Гастелло.

Орлиный ключ

- Мне ли вам, ребята, рассказывать о Гастелло. Он жизнь свою не зря прожил, да и смертью Родине послужил.

Это вы всё и без меня знаете, каждый, кто по нашей земле ходит, имени его не забывает.

А вот чего вы не знаете, то я вам расскажу.

"В том месте, где ударился Гастелло о землю, сделался колодец, широк да глубок. Забили там быстрые ключи. Вода в колодце была как огонь горяча, как солнце светла, как хрусталь ясна.

Выросли вокруг колодца высокие тополя, небо верхушками колют, с ветром, с облаком разговор ведут.

Прибежит к колодцу заяц, мышь или серый волк - прочь от него бросятся: горяча вода и глаза слепит.

К нему сороки, вороны не летают. К нему перепелочки, куропаточки не подбегают.

На вечерней заре и на утренней к нему орлы слетаются. На высоких тополях сидят, обо всём, что в мире видели, разговор ведут. На край колодца слетят, в воду глядят, горячие струи пьют...

Когда солнце спать уляжется, орлы в колодце искупаются. Могучие крылья расплескаются, по округе дождик пройдет, расшумятся тополя высокие, в небе облака быстрей побегут...

Раз в году, в тот день, когда Гастелло погиб, соберутся к колодцу орлы со всей нашей страны - и с востока, и с юга, и с запада. Сядут круг колодца, крылья сложат, словно каменные сидят.

Станут тополя в почетный караул - не шелохнутся. Солнце над колодцем весь день простоит, к западу не склонится.

Удивятся люди, будут из домов выходить, заслонясь рукой, на горы-скалы глядеть, друг друга выспрашивать:

- Что это у нас орлов не видать, куда это наши орлы подевались?

Не ищите сегодня орлов,- все орлы у Гастелло. У колодца сидят, в хрустальную воду смотрятся, горячие струи пьют..."

- А вы, ребята, поищите тот колодец, загляните в светлые струи, выпейте горячей воды, в которой орлы плескались, чтобы выросли вы сами орлятами!

- Найдем,- говорит Миша и смотрит в бушующее пламя печки.- Непременно найдем!

- Они найдут,- убежденно поддакивает Власьевна,- найдут, не сомневайся, Лена Павловна.

И всем кажется, что чудесный колодец где-то здесь близко, за холмом, за лесом; найдешь его, выпьешь светлой воды, и всякий подвиг станет посильным; и Миша поплывет по волнам, круша корабли фашистов, и Саша взовьется в небо, и Таня в горячем бою перевяжет раны бойцов... А если колодец далеко-далеко от Бекрят? Всё равно. Найдут!

Петр Тихонович стоит у ворот

Шум, гомон, визг, смех у школьных ворот: ребята после уроков катаются на салазках.

Тане весело.

Весело оттого, что солнце светит ярко, розовеет и искрится снег, скрипит под валенками: "скрип-лю, скрип-лю", оттого, что индевеют ресницы, делаются длинными и пушистыми, как у Снежной Королевы, оттого, что мороз щиплет нос и щеки, от визга и шума ребят.

Салазки выстраиваются в один ряд. Саша кричит:

- Пошли!

И, оттолкнувшись ногами, Таня летит, летит вниз с горы, пока не зарывается в сугроб. А на нее сверху налетает Саша. Петька лихо тормозит возле самого носа Тани. Климушка потерялся по дороге и теперь едет вниз на собственном тулупчике. С кого-то соскочил валенок. Манька поет во все горло, поднимаясь вверх по горе:

Ты мороз, мороз, мороз,

Не щипли меня за нос,

Уходи скорей домой,

Уводи стужу с собой!

Таня, преувеличенно пыхтя, поднималась на гору, таща за собой салазки. Любишь кататься, люби и саночки возить!

У ворот ока увидела Петра Тихоновича. Он шел пешком. В руках у него не было сумки.

Таня хотела было окликнуть его, но что-то такое было в лице старого почтальона, что она не решилась. Она бросила салазки, отошла от ребят и стала наблюдать.

Петр Тихонович стоял у ворот и не заходил во двор. Он щипал себе бороду и невидящими глазами смотрел на снег у своих ног.