Понсон Террайль - Цикл романов Молодость короля Генриха

Действительно, кто-то стучал в ворота, в то время как чей-то голос провозглашал:

– Как хорошо!.. И как жарко греет солнце по ту сторону Гаронны!

– Это он! – воскликнул старик. – Это пароль, сообщенный в извещении. Пойди открой ему, Берта, и пусть будет благословен приход того, кто является от наших братьев!

Девушка накинула на себя плащ с капюшоном, взяла лампу и сняла с пояса связку ключей. Затем она вышла в сад в сопровождении старика, но он скоро отстал от нее.

Прежде чем отпереть, Берта опустила смотровое оконце и спросила дрожащим голосом:

– Кто там?

– Гасконь и Беарн! – ответил снаружи звучный, свежий голос.

Берта вложила ключ в замочную скважину, повернула его, и ворота раскрылись, пропуская высокого, стройного человека, который на мгновенье замер на месте, ослепленный красотою личика Берты, освещенного светом лампы.

Не прошло и часа, как молодая девушка прониклась безграничным доверием к незнакомцу. Она никогда не видала его, не знала и теперь, кто он такой, но все же была уверена, что на этого человека вполне можно положиться. Когда она провела его в комнату, предназначенную для приезжих, у нее невольно вырвался возглас при виде того, как незнакомец отстегивал шпагу:

– Ах, давно уже в нашем доме не видно было шпаги! Незнакомец с улыбкой посмотрел на девушку и ответил:

– Ну что же! Эта, по крайней мере, не имеет другого назначения, кроме служения вам защитой!

Берта подняла на незнакомца взор своих больших грустных глаз и отозвалась:

– Теперь я не боюсь!

– Значит, до этого вы порою боялись, милочка?

– О, да! По крайней мере последние два дня… Наш город теперь переполнен приезжими… стало так шумно, неспокойно… а вдобавок еще… в свите короля ужасно много нахалов.

– Вот как! – заметил незнакомец, грозно нахмуриваясь.

– Да вот, – продолжала Берта, проникаясь к незнакомцу все большим и большим доверием, – не далее как вчера… Только не говорите дедушке!.. Вчера на улице возле нашего дома бродили два замаскированных дворянина и внимательно рассматривали ворота, дом. Мне удалось уловить несколько слов из их разговора, который они вели шепотом. Один сказал: "А ведь крошка-то хороша на славу!" – Берта конфузливо опустила глаза.Тогда другой ответил: "Ну что же! Давай похитим ее!"

– Негодяй!

– Я поскорее вбежала в ворота, заперлась. Всю ночь я дрожала как лист, вскакивала при малейшем шуме. Когда же настал день, я поблагодарила Господа за то, что со мною ночью ничего не случилось, и просила Его послать нам с дедушкой защитника и покровителя!

Говоря это, Берта подошла к окну и выглянула в него. Вдруг она вскрикнула и поспешно отскочила назад.

– Что с вами? – спросил гасконец.

– Смотрите! Смотрите! – ее зубы стучали от ужаса, и голос дрожал.

Гасконец подошел к окну и тоже выглянул.

– Ого! – сказал он затем. – По-видимому, я явился очень вовремя!..

Действительно, на стену вскарабкался какой-то мужчина и уселся верхом на ней.

– Это они! – пробормотала Берта.

– Не бойтесь! – ответил гасконец и потушил лампу. В комнате воцарилась тьма, но Берта расслышала сухой треск взводимых курков у пары пистолетов. Когда ее глаза несколько свыклись с тьмой, она разглядела, что незнакомец засовывает пистолеты за пояс и оправляет на себе пристегнутую вновь шпагу. – А теперь оставайтесь здесь и позвольте мне устроить все дело, – сказал он. – Черт возьми! Посмотрим, испугают ли сына моей матери похитители благородных девиц, хотя бы разбойников было целых десять тысяч!

– Ну, так почему же не представить себе, что Блуа – та же Варшава! Уже в девять часов здесь дают сигнал тушения огня, а патрули уходят спать в десять.

– А теперь сколько времени? – спросил король.- Около двенадцати? Значит, патрули уже спят?

– Давно уже, и мы можем без всякого риска заняться похищением таинственной красавицы!

– Эге! – сказал король.- Такое приключение мне нравится. Конечно, сама по себе красотка мне ни на что не нужна, но зато само похищение… Ну а со стариком мы что сделаем?

– Государь, не разбив яиц, яичницы не сделаешь!

– Это очень верное замечание! – согласился король и обратился к Крильону: – А вы, друг мой, как полагаете?

– Не знаю, государь,- ответил герцог,- я не специалист в поварском деле.

Король прикусил губу и молча позвонил. Bошедшему на звонок пажу он приказал подать плащ, шпагу и бархатную маску, а затем, обращаясь к миньонам, сказал:

– А вы, красавчики мои, можете надеть маски, если хотите, но для вас это, конечно, вовсе не так обязательно, как для меня, потому что гугеноты поднимут крик, если станет известно, что король Генрих III пускается в ночные приключения!

– Государь! – сказал Келюс.- Гугеноты дурачье!

– Я тоже так думаю,- ответил король,- но надо же сделать что-нибудь и для дурачья! А вы, герцог,- продолжал он, обращаясь к Крильону,- отправитесь с нами?

– Я, государь?

– Ну да, вы, мой друг Крильон!

Герцог встал, ударом ноги опрокинул табуретку и, кинув на миньонов сверкающий ненавистью взгляд, воскликнул:

– Вашему величеству угодно шутить, что вполне понятно, так как все Валуа отличаются остроумием!

– Что такое? – надменно сказал король, нахмурившись.. Крильон и бровью не повел, продолжая:

– Потому что, наверное, ваше величество шутите!

– Объяснитесь, герцог! – сказал король, голос которого выдавал раздражение.

– Это будет нетрудно, государь. Мне было пятнадцать лет, когда я стал пажом короля Франциска I. Однажды вечером король сказал мне: "Вот письмо, отнеси его, милочка, к моей дивной подруге Диане де Пуатье". Я посмотрел на короля сверху вниз, и он понял. "Этот ребенок не создан для роли любовного посредника!" – сказал он и позвал другого пажа.

– Ну-с? – крикнул Генрих III шипящим голосом.

– Ну-с, а тридцать лет спустя король Карл IX вздумал поручить мне скверное дело, достойное палача, а не дворянина. Я обнажил шпагу и сломал ее о свое колено. Тогда государь, ваш покойный брат, вспомнил, что меня зовут Крильоном, и извинился передо мною.

– Да неужели? – сказал Генрих, губы которого судорожно скривились.

– Я не требую извинений от вашего величества, потому что вы, государь, еще слишком мало знаете меня,- наивно сказал Крильон.- Я только умоляю разрешить мне отправиться спать. Король не проронил ни слова. Он повернулся спиной к Крильону и обратился к миньонам:

– Ну, вы готовы, господа?

Король вышел первым, за ним Келюс и Шомберг, Эпернон и Можирон. Крильон смотрел им вслед, не говоря ни слова. Казалось, он был погружен в мрачную, тревожную задумчивость. Вдруг он вздрогнул, выпрямился и бросился к двери.

– Нет, нет! – пробормотал он.- Я должен спасти честь короля. Честь короля Франции и Крильона, это одно и то же! – и он побежал вслед за ушедшими.