Понсон Террайль - Цикл романов Молодость короля Генриха

Вдруг по другую сторону стены послышался какой-то шум. Мовпен прекратил работу и замер в ожидании.

Шум, который слышал Мовпен, происходил от стука чьих-то сапог; видно, около стены сада бродили два-три человека. Чтобы узнать по голосу, кто это – друзья или враги, Мовпен приложил два пальца к губам и тихо свистнул. В ответ на это из-за ограды послышался знакомый голос, проворчавший:

– Тысяча бомб! Значит, там все-таки кто-то есть? Тогда Мовпен быстро вскарабкался на стену и тихо окликнул:

– Герцог Крильон! Какое счастье!

Действительно, это был герцог Крильон. Он видел, как король вышел из замка в сопровождении Мовпена и неизвестного пажа, и из скромности не стал следить за ним, а только заметил направление, куда они пошли. Когда же король вскоре не возвратился, верный своим принципам Крильон отправился на розыски. Указания нескольких горожан и двух солдат помогли герцогу ориентироваться; он поблагодарил горожан и взял с собою солдат. Вот каким образом он очутился около таинственного дома. Увидав Мовпена, он сейчас же спросил:

– Где король?

– Здесь.

– Жив и здоров?

– Да, но он с трудом избежал смертельной опасности. Его усыпили и хотели убить. Я вовремя ворвался, чтобы помешать этому. Теперь он спит. Я взвалил его на плечи и вытащил сюда, но не мог перетащить через ограду. Подробности мне некогда рассказывать; бога ради, перелезайте скорее сюда и помогите мне!

Крильон при помощи солдат поспешно перескочил в сад и первым делом кинулся к королю, чтобы выслушать его сердце и дыханье. Затем, обратившись к Мовпену, он спросил:

– Кто покушался на короля?

– Монашек, которого король приказал отодрать в Сен- Клу. С ним был еще другой, переодетый монахом.

– Вы убили обоих?

– Второго – да, а первого опасно ранил. Но дело сейчас не в этом; надо решить, как нам быть с королем. Ввиду того, что с уст монашка сорвалось имя герцогини Анны, можно с уверенностью сказать, что вдохновителями покушения были Гизы.

– Это я мог бы сказать и без того! – заметил Крильон.

– Значит, дом принадлежит им, и с минуты на минуту можно ждать, что они явятся сюда,- продолжал Мовпен.- Значит, короля надо скорее унести прочь отсюда!

– Нет, это было бы ошибкой! – возразил Крильон.- Вопервых, нельзя поднимать тревогу, которая непременно возникнет в замке, когда увидят короля в таком виде, а во-вторых, если люди герцога Гиза бросятся за нами в погоню,-то на открытом месте нам будет гораздо труднее отразить их. Поэтому короля надо перенести обратно в дом и там ждать, пока он проснется.

– Но, быть может, дом кишит врагами!

– А на что же здесь я? Чтобы встретить их лицом к лицу! – просто ответил Крильон.- Да, наконец, в комнате мы можем принять все меры, чтобы отразить нападение! – сказав это, он крикнул солдатам: – Оставайтесь пока там, и если я кликну вас, перелезайте через стену и бегите ко мне! Ну-с,- обратился он снова к Мовпену,- беритесь за короля и давайте отнесем его обратно в комнату!

Они донесли короля до дома; Мовпен вскочил в окно, принял голову короля и помог Крильону уложить Генриха на оттоманку. Затем шут сказал:

– Ну, раз вы здесь, герцог, я могу заняться этим несчастным и перевязать его раны.

– Как? – буркнул Крильон.- Вы хотите спасти этого подлого цареубийцу?

– А как же? – ответил шут.- Ведь если этот мальчик выживет, то он сможет дать очень интересные показания перед парламентом и довести лотарингских принцев до плахи!

– Черт возьми! Вы это ловко придумали! – пробурчал герцог.

– Каждый делает, что может! – скромно ответил Мовпен и, вооружившись платком, принялся тампонировать рану монашка Жака.

Уже начинало светать, когда Генрих III открыл глаза. В первый момент он никак не мог понять, где он находится. Между тем в комнате не было ни малейших следов кровавой ночной борьбы. Труп лжемонаха был вынесен в другую комнату, Жак – тоже, кровь тщательно вымыта.

Мало-помалу память стала возвращаться к королю. Он вспомнил, что белокурая женщина просила его побыть четверть часа в комнате после ее ухода.

– Ну конечно,- вслух проворчал король,- я заснул, а это животное Мовпен даже не подумал разбудить меня! Наверное, он спокойно вернулся в замок или запьянствовал в каком-нибудь кабачке!

– Ни то, ни другое, государь! – ответил Мовпен, который вошел в комнату, заслышав голос своего повелителя.

– Да как же это ты дал мне проспать столько времени? – накинулся на него король.

– Для этого у меня было два веских основания,- спокойно ответил Мовпен.- Во-первых, нужно не раз подумать, прежде чем решиться разбудить короля, да еще такого, который вечно жалуется на бессоницу, а во- вторых, ваше величество было слишком трудно разбудить!

– Что ты говоришь? Я всегда очень чутко сплю!

– Да, так чутко, что мне пришлось битый час таскать ваше величество на плечах, а пока вы изволили спать, я около вас убил полтора монаха!

– Шут,- крикнул король,- я не люблю глупых шуток, когда говорю серьезно!

– Да ведь и я говорю совершенно серьезно! – и с этими словами Мовпен откинул портьеру.

Король взглянул и, вдруг побледнев, отшатнулся: в соседней комнате лежал труп человека, одетого в монашескую рясу.

– Я говорю "полтора монаха" потому, что другой еще совсем маленький, да и убит-то он лишь наполовину! – произнес шут.

– Но где же это ты разделался с ними? – спросил король с дрожью в голосе.

– Здесь.

– Пока я спал?

– Вот именно. А когда я покончил с этими господами, я взял ваше августейшее тело к себе на плечи и потащил прогуливаться по саду!

– Мовпен,- крикнул король,- если ты позволяешь себе вышучивать меня, я велю отодрать тебя плетьми!

– Вы сделали бы лучше, государь, если бы пожаловали мне хорошенькое именьице, важный чин, несколько тысчонок пистолей да орден на шею!

– Но послушай…

– Во Франции много коннетаблей, которые сделали гораздо меньше, чем я, для спасения монархии!

– Да что ты, собственно, сделал?

– Я ткнул шпагой человека, избравшего августейшее тело вашего величества ножнами для своего кинжала!

– Да, это правда! – произнес чей-то серьезный голос из соседней комнаты.- В эту ночь король был на волосок от смерти!

– Крильон! – воскликнул король. Действительно, это был герцог, который, перескочив через труп монаха, вошел в комнату.

– Да! – продолжал герцог.- Господин Дюзес вправе говорить, что спас монархию!

Король расширенными от ужаса глазами поочередно смотрел то на Мовпена, то на Крильона.

А последний подошел к королевскому шуту и сказал, взяв его за руку:

– Несколько дней тому назад вы непочтительно обошлись со мною, но я так доволен вами теперь, что прощаю вам!

– Господи, герцог,- ответил Мовпен,- вот что мне дороже всякого ордена!