Михаил Коршунов - Две секунды света

Галка увидела Ивана Алексеевича и несмело сказала:

- Здравствуйте.

Он кивнул ей, улыбнулся:

- Хотите подняться на маяк?

- Да. - Она тоже улыбнулась. - Очень хочу. Я никогда не была на маяке.

- А я всю жизнь прожил, - сказал Иван Алексеевич и подумал, зачем говорит это.

Иван Алексеевич отомкнул двери маяка, пропустил Галку вперед.

Она вошла. Гладкий крашеный пол. Ни пятнышка, ни царапины. В углу коврик из камыша. Узкие, шириной в кирпич, окна. Крутая металлическая лестница. Ступеньки покрыты квадратами белого свежего полотна.

Галка хотела стать на коврик, вытереть туфли, но Иван Алексеевич сказал:

- Ничего. Бегите наверх.

И Галка побежала. Старалась не наступать на полотно, а с краю, где ступеньки открыты.

Лестница зазвенела под каблуками. Казалось, зазвенела и вся башня, пустая и прохладная.

Поднялся Иван Алексеевич. Галка смотрела куда-то в щель между шторами.

Иван Алексеевич дернул за канатик, раздвинул шторы.

Сразу к стеклам маяка пришел синий размах моря, пришли километры желтого берега, лиман, солнце, тонкая скорлупа луны, оставшаяся от ночи.

Галка смотрела на все это. Не шевелилась.

Иван Алексеевич показал маленький домик на берегу и баркас.

- Рыбацкий стан. А вон дорога к Керченскому проливу. А еще подальше тоже домик, видите?

- Да, вижу.

- Икорный завод.

- А что это в лодках по лиману везут?

- Траву с покосов. Покосы за лиманом.

- А вообще лиман, он тут почему?

- Недалеко в море впадает Кубань. От нее и лиман.

Вдруг Галка увидела цаплю.

- Аист! - закричала она.

- Нет. Это цапля.

- И вон еще и еще стоят!

- Да их много здесь.

- Цапли, - повторила она. - Я никогда не видела.

Иван Алексеевич сказал:

- Я пойду, а вы можете остаться наверху, на маяке.

- Долго можно?

- Сколько хотите. Ключ отнесете Валентине Федоровне.

Он спустился с маяка и прошел в дежурную комнату.

Достал вахтенный журнал: следовало сделать запись, что на маяке поселилась Галя, нет, Галка - так правильнее.

6

Она играла с Такелажем, трясла дикие абрикосы жерделы, которые росли поблизости от маяка. Поливала с Валентиной Федоровной огород, познакомилась с рыбаками и водителями - водители ездили мимо на Темрюк и к переправе на Керчь. Убегала к лиману, к цаплям. Будешь сидеть у лимана тихо - цапли подойдут близко.

Иван Алексеевич видел, как она сидела так тихо.

Плыли лодки, везли траву. Иногда казалось, плывут зеленые стога. Всплескивалась рыба, раскидывала брызги. Качались под ветром тростники.

Галка сидела, обхватив руками колени и положив на них подбородок. Наблюдала за всем этим. А потом вдруг убегала к морю. По пути отвязывала Такелажа, и он скакал за ней.

Она любила бродить вдоль прибоя. Шумели волны, рыжие от ракушек. Застыли лиловые заборы колючек. Когда прибой утихнет, лиловые заборы поседеют от соли, а на них останутся ракушки. Будут лежать, пока не просохнут и ветер не стряхнет на землю.

Скачут кузнечики здесь же, недалеко от воды. Они рыжие, и похоже, что это скачут ракушки.

Возле рыбачьего стана торчит из песка якорь. К нему рыбаки привязывают баркас. И баркас стоит так, причаленный к якорю.

А потом Галка купалась. Уплывала далеко.

Такелаж ждал ее. Стоял возле платья и трусиков, потихоньку дремал.

Нигде никого - только Галка в море и Такелаж на берегу.

Но чаще всего Галка приходила на маяк. Снимала туфли и поднималась босиком по свежим квадратам полотна.

Она раздвигала шторы, впускала к себе сразу всё - и море, и лиман, и желтый берег, и солнце, и тонкую скорлупу луны. Устраивалась за маленьким деревянным столом. Открывала книгу, которую приносила с собой, - старую лоцию. Ее давал Галке Иван Алексеевич. Единственное, что сохранилось у него от прежнего, разбитого бомбами маяка.

Читала до тех пор, пока не окликала Валентина Федоровна - звала обедать.

Вечерами Галка ждала первой вспышки маяка, первых двух секунд света, как они полетят в море. Захватят крышу дома, верхушки жердел и часть берега до самой воды, где причален к якорю баркас.

Всю ночь баркас будет вспыхивать и гаснуть. Всю ночь будут вспыхивать и гаснуть крыша дома и верхушки жердел.

А в тишине - стук часов с кодовым диском, редкий ночной крик цапель.

Галка ездила с Иваном Алексеевичем на склад за горючим для движка.

Выкатывали из сарая повозку и запрягали Такелажа. Галка сама запрягала - училась.

Такелаж выходил за ворота и поворачивал налево: знал, куда и зачем ехать. Взяли железную бочку - значит, в Темрюк на склад за горючим.

Обязательно останавливались возле жердел: с повозки можно достать самые спелые. Галка срывала их и потом ела всю дорогу.

Даже Иван Алексеевич ел - Галка уговаривала.

В Темрюке получали горючее и потом возвращались обратно.

Галка помогала Ивану Алексеевичу и его заместителю Черкашину доливать аккумуляторы, очищать от пыли штормовые стекла и направляющие линзы маяка. Проверять ацетиленовый фонарь. Подметала полы, стирала белые квадраты полотна и развешивала сушиться на лиловых заборах колючек.

7

Этот молодой паренек приехал на попутном грузовике со стороны Керченского пролива. Оттуда, откуда приехала и Галка.

Галка была во дворе, набирала из бассейна воду, чтобы напоить Такелажа.

Сразу увидела паренька.

- Нашел! - закричала она, бросила ведро и побежала навстречу.

Паренек обнял ее.

- Как же ты нашел? - не успокаивалась Галка.

- А вот. - И паренек показал на водителя, который высунулся из кабины и помахал Галке рукой. - Он сказал еще на переправе, что живет такая, похожая, на маяке. На Темрюкском. А я знал, что ты где-то здесь. Знал. Вот.

- Нашел!.. - шептала Галка, прижимаясь к нему.

Паренек тихонько гладил ее светлые волосы. Молчал.

Брошенное ведро одиноко валялось посредине двора.

Утром Галка уехала с тем пареньком, который ее здесь нашел.

Иван Алексеевич долго стоял на дороге.

1963