Юрий Коваль - Чистый Дор (Рассказы)

- Положим их в суп, - сказал я.

- Да что ты, батюшка! - напугалась она. - Давай бросим их.

Но мне обязательно хотелось попробовать суп из зимних грибов, и я уговорил Пантелевну.

Когда варился суп, зашла к нам Мирониха. Она понюхала, чем пахнет, и говорит:

- Чем это пахнет? Неуж грибами?

- Грибами, грибами, матушка Мирониха. Грибов из-под снега наковыряли.

- Ну-ну-ну!.. - удивилась Мирониха. - Бу-бу-бу... Не стану я таку страмоту есть.

А ей никто и не предлагал.

Суп приготовился, и Пантелевна разлила по мискам. Пантелевна немного вроде боялась его пробовать, потом вошла во вкус. А мне суп очень понравился. Хороший получился. Конечно, не такой, как летом, но настоящий грибной.

- Не стану я таку страмоту есть, - бубнила Мирониха, а потом вдруг цоп со стола ложку и в миску нырь. - Ну-ну-ну... Бу-бу-бу... - бубнила она, налегая на суп. - Страмота-то какая!

Мы помалкивали. Под конец только Пантелевна сказала:

- Добрые люди подосиновики да подберёзовики, а мы подснежники варим.

ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТ

Всё лето провалялся в чулане ящик с красками, паутиной оброс.

Но когда наступила осень - вспыхнула по опушкам рябина, и налился медью кленовый лист, - я этот ящик достал, закинул на плечо и побежал в лес.

На опушке остановился, глянул вокруг - и горячими показались гроздья рябин. Красный цвет бил в глаза. А дрозды, перелетавшие в рябинах, тоже казались тяжёлыми, красными.

Так я и стал рисовать: рябины и в них перелетают красные тяжёлые дрозды.

Но рисунок не заладился. Горел-полыхал осенний лес, багряные круги плыли перед глазами. Так было красно, будто выступила из земли кровь. А на рисунке всё оставалось бледным и сумрачным.

- Ты что это? - услышал я за спиной. - Никак, сымаешь?

Оглянулся: дядя Зуй идёт опушкой, в руках ведро с опятами.

- Снимают, Зуюшко, из фотоаппарата. А я рисую.

- Какой молодец-то! - сказал дядя Зуй. - Ну сымай, сымай!

Ушёл дядя Зуй, а я дальше стал рисовать, но бледным и робким выходил мой рисунок. А вокруг рябины и дрозды полыхали!

"Нет, - думаю, - рисовать не моё дело. Возьму лучше завтра ружьё и..."

"Ррружжжьё-о-о!.." - крикнул вдруг кто-то у меня над головой.

Я прямо оторопел. Гляжу - на рябине птица сидит. Хохлатая, грудь оранжевая, на крыльях голубые зеркала. Сойка! Распушила перья, кричит:

"Ррружжжьё-о-о! Ррружжжьё-о-о! Т-р-р..."

Поглядел я, как сойка на рябине сидит, на осенний лес как следует глянул и совсем расстроился.

Захлопнул ящик с красками, поднял с земли кленовый лист и сгоряча налепил его на рисунок.

- Ну ладно! Пойду завтра зайцев торопить...

Осень быстро кончилась. Ветер пообрывал с деревьев листья, снег выпал.

Зимним вечером пришёл ко мне дядя Зуй чаю попить.

- Ну и ну... - сказал он, показывая на рисунок, прислонённый к стенке. - Листок-то прямо как живой.

- Он и есть живой - настоящий.

- Ловко, - сказал дядя Зуй. - Последний, значит, от осени остался. А это что?

- А это дрозды, Зуюшко. Красные, тяжёлые.

- Верно, - сказал дядя Зуй. - Тяжёлые-то какие! Рябины, наверно, нажрались.

Выпил дядя Зуй стакан чаю, другой налил и снова на рисунок посмотрел.

- Да, - сказал он, - самый лучший лес - осенний.

- Верно, - сказал я. - Что может быть лучше?

- Ещё бы! Идёшь, а под ногами листья шуршат. Что же может быть лучше?

"Ну что же может быть лучше? - думал я. - Что может быть лучше осеннего леса? Разве только весенний..."