Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер

Огни исчезли совсем. Туман катился с реки серой глухо лавиной.

ИЛЬКА: Теперь ничего не видать... И параходы, наверно, стоят... Дороги-то без огней не найти... (Он поудобнее устроился на корме и вдруг подскочил от неожиданной и страшной мысли): Ой, а наши? Им же тоже не найти! Костра-то нет!

Забыв о страхах, он прыгнул в воду и побежал к берегу. Но его нагнал прерывистый шипящий звук: спокойно вдали работали поршни паровой машины.

Илька остановился, напряг слух. Звук стал слегка отчётливей.

ИЛЬКА: Пароход?

Звук чуть ослаб, но тут же снова вырос.

ИЛЬКА: Бакена не видать, а он идёт...

Звук стал таким, что не было уже у Ильки сомнения: это дыхание судового двигателя.

ИЛЬКА: Наверно, "Орехов"... Чего они, с ума сошли? А если на сваи?

Он сорвался с места, бегом вернулся в лодку, сбросил куртку, встал на корме.

Свистящими толчками звук приближался, и было ясно Ильке, что судно идёт навстречу неминуемой аварии. Илька зажмурился и тут же представил, как в борта и форштевень врезаются бетонные балки. Звенят стёкла, падает труба и мачты, сыплются и гаснут фонари, кричат люди...

ИЛЬКА: Там же Валерка и Юрка! Зачем? (Он отчаянно вытянулся на корме, замахал фонариком). Вы куда?! Сюда нельзя! Нельзя! Назад!

Но фонарик в густой пелене тумана чертил слабенькую жёлтую дугу.

Ильке показалось, что из тумана уже выплывает смутная громада с житкими пятнами огней. Двигатель работал, словно вплотную.

ИЛЬКА: Что вы делаете! Полный назад!

Он качнулся, оступился с кормового сиденья, упал на колено. Наткнулся на матерчатый свёрток. Из него скользнула бутылка. Знакомая бутылка с растворителем!

Илька отчаянно вгляделся в туман. Сомнений не было: "Орехов" шёл к гибели.

Илька заплакал, но тут же сжал зубы, прыгнул на нос, повернулся и сразмаха грохнул бутылку о корму!

Ударила вспышка, и тёплой тугой волной Ильку вынесло за борт. Огонь мгновенно разбежался по бортам, по мачте, словно нарисовав пламенной краской в тумане слуэт фрегата.

И, то ли показалось Ильке, то ли было на самом деле: в трезвоне машинного телеграфа, в приглушённых криках "Назад, чёрт возьми! Полный назад, право руль!" выдвинулась на миг и тут же уползла назад глыба парохода.

Илька скрылся с головой, потом вынырнул. Постарался нащупать ногами дно и не смог. Забарахтался. Отчаянно размахивая руками, попробовал плыть в сторону горящей лодки, но течение завертело его.

ИЛЬКА: Гена!.. Мама!..

Он закашлялся, хлебнув воды, но тут почувствовал под ногами песок, забарахтался сильнее, выбрался на берег.

Огляделся. Видимо, его далеко отнесло: огня не было видно. И ничего не было видно. Только самые ближние кусты тянули тёмные щупальца из почти такого же тёмного тумана.

Илька опять прикусил кубу, чтобы не расплакаться. А кусты затрещали: кто-тго шёл напролом.

ИЛЬКА (шёпотом): Кто там? Вы зачем?

Он начал отступать к воде.

И в это время услышал такой родной Генкин голос!

ГЕНКА: Черти бы сожрали эту погоду!..

ИЛЬКА: Ге-на-а!! (Он бросился навстречу). Гена! Это ты?

ГЕНКА: Это моя прабабушка ходит в поисках знакомых привидений... Ты чего околачиваешся на берегу? Постой, ты почему такой мокрый... Ну, чего ты ревёшь? И так мокрый, да ещё сырость пускаешь. Испугался?

ИЛЬКА: Я не испугался... Лодка сгорела.

ГЕНКА: Что?!

ИЛЬКА: Я её сжёг.

ГЕНКА: Как сжёг?.. А ты сам-то целый? Что случилось?

ИЛЬКА: Я сейчас... расскажу...

Он прижался к Генке, такому сильному и смелому, надёжному. Генка понял, что лучше пока не расспрашивать. Главное, что Илька - вот он.

Генка взял Ильку на руки и вдоль воды пошёл с ним к палатке.

Горел костёр. Илька, оживший и отогревшийся, в Генкиных штанах и рубашке, сидел у огня, глотал из кружки чай и виновато поглядывал на Генку.

ГЕНКА: И с чего ты взял, что это пароход?

ИЛЬКА (стараясь быть агрессивным, но на самом деле не уверенно): А кто? Твоя прабабушка?

ГЕНКА: Да откуда он тут возьмётся?

ИЛЬКА (широко открывая глаза): Значит... это не надо было? Значит, "Африка" зря сгорела?

Генка взглянул на Ильку и понял, что такое для Ильки - уже выше сил. Он нахмурился. Он собрал все свои небогатые актёрские способности.

ГЕНКА: Ну, не знаю... Ты не заметил, какие были огни?

ИЛЬКА: Просто огни. В тумане же не разглядишь.

ГЕНКА (стараясь говорить как можно натуральнее): Неужели это тот сумашедший танкер?

ИЛЬКА: Какой танкер?

ГЕНКА: Я когда шёл, видел. Мотается от берега к берегу, как пьяный, почти без огней. Что-то случилось у них, наверно.

ИЛЬКА: Как ты видел в таком тумане?

ГЕНКА: Эх ты, козлик. Ниже по реке нет никакого тумана. Я же вдоль берега шёл.

Илька поверил. Помолчал.

ИЛЬКА: Большой танкер?

ГЕНКА: Средний. Борта высокие, видно, порожний.

ИЛЬКА: Значит, напрасно?

ГЕНКА: Что?

ИЛЬКА: Всё... Я думал, пассажирский. А танкер, что? Ткнулся бы - обратно. Ничего бы не было.

ГЕНКА (сердито): Ничего! Ни тебя, ни танкера. От удара искра проскочила бы и привет! Ты знаешь, как взрываются в пустых баках бензиновые пары?.. А говоришь - зря.

Илька благодарно посмотрел на Генку и стал глотать чай...

Прошло два или три часа. Генка сидел у костра, привалившись к стволу дерева, и дремал. Илька спал, приткнувшись головой к его коленям.

Послышались шаги. Появился Иван Сергеевич с Владиком на плечах.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Приехали, слезай. Я всё-таки отец, а не верблюд.

Он снял Владика. Генка вскочил, Илькина голова тюкнулась о землю. Он открыл глаза, увидел Владика с отцом, успокоенно улыбнулся и тут же уснул.

ГЕНКА: Ну что?

ВЛАДИК: Растяжение. Перебинтовали, отругали и отпустили.

ГЕНКА: За что отругали?

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: За неосторожность. У вас всё в порядке?

ГЕНКА (помолчав): Не всё. Илька лодку сжёг.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Как?!

ГЕНКА (торопливо): Он не виноват, он не нарочно. То есть нарочно, но так надо. Он сделал правильно, вы его не ругайте.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Да кто же его ругает? Главное, что все живы-здоровы. Но что случилось?

Генка и Владик выбрались к отмели. Владик опирался на палку и Генкино плечо.

ГЕНКА: Ну, вот... Ему и показалось, что прямо на балки прёт. Тогда он решил: пускай лучше "Африка гибнет, чем пароход.

ВЛАДИК: Но почему ему так показалось?

ГЕНКА: Кто знает... Я замечал, что в тумане иногда звуки очень сильными делаются. Чихнёт кто-нибудь за километр, а будто рядом выстрелили... Может, поезд шумел на том берегу, а ему почудилось. Понимаешь, один, кругом темнота, туман... Ну, я и придумал про танкер. Пускай считает, что хоть не зря.

ВЛАДИК: Давай, лодку сплавим, чтобы он завтра не видел. Всё равно одни головёшки.

Генка кивнул. Он оставил Владика у самой воды, вброд добрался до балки, где чернели остатки лодки. Отвязал цепь и пустил по течения обгорелый остов.