Иоанна Кульмова - Но-о, Леокадия !

- У меня ведь нет очков, - объяснила Леокадия. - А я хотела бы поближе познакомиться с тем, что здесь обо мне написано. Тьфу, до чего же невкусно!

И она с отвращением выплюнула кусок жеваной газеты.

- Конечно, невкусно, - согласился Алоиз. - Написано, что ты вышла на пенсию. И это в день твоего рождения, когда тебе исполняется только четыре года!

- Ну, вот видишь! И все оттого, что он не захотел посмотреть мне в зубы. Гляди, какие красивые!

И Леокадия оскалила огромные зубы, а официантка, которая как раз подошла к их столику, чуть не упала со страха в обморок, и воскликнула:

- ОНА скалит зубы!

- Нет, ОНА зубоскалит! - возразила Леокадия и добавила: - Как тут не заржать, глядя на ваши гримасы!

Официантка побагровела от негодования, но Алоиз не растерялся.

- Нам шоколадного мороженого. Со взбитыми сливками. Порцию мне и пять - даме.

Официантка принесла шесть вазочек шоколадного мороженого со взбитыми сливками. За низенькой загородкой собралась толпа. Посетители золотисто-коричневого кафе столпились у дверей и окон.

- Видишь, вот она - слава! - радовалась Леокадия. - Уставились, будто лошади никогда в кафе не видели.

Какая-то девочка подала Леокадии ее фотографию, вырезанную из газеты.

- Можно попросить у вас автограф? - спросила она.

- Ну уж нет! - возразила Леокадия. - Не знаю, что ты называешь автографом, но второй раз мне этого ни за что не проглотить.

Две нарядные барышни протиснулись к самой загородке и воскликнули в один голос.

- Скажите, как вам удалось прославиться?

- О, это очень просто, - отвечала Леокадия. - Для этого надо стать кем-то вымирающим. Ну, хотя бы последней извозчичьей клячей.

Вид у Леокадии был очень довольный.

- Я буду приходить сюда каждый день, - радовалась она. - Это самое уютное кафе в нашей столице, и мороженое отличное, совсем как свежий клевер. Ах, до чего приятно было бы сидеть весь день в золотисто-коричневом кафе и смотреть, как мимо едут, дрожки, стучат копыта по мостовой: цок-цок-цок! Но теперь дрожки больше не ездят, ездят только эти противные такси. Будто назло последней легковой лошадке.

- Клянусь сцеплением - мы не виноваты! - сказал мужчина, стоявший впереди, у самой изгороди. - Таксистам извозчики не мешали! Это Отцы Города отправили лошадей на пенсию.

- Да! - вздохнула Леокадия. - Вот вам и справедливость! У Города столько Отцов, а у меня ни одного.

- Ну, раз вы сиротка, пожалуйте ко мне. Я прокачу вас с ветерком и уж конечно бесплатно! - пригласил таксист.

- Пошли, Алоиз! - воскликнула Леокадия. - Правда, лучше было бы покататься на лодочке, но когда приглашают - отказываться невежливо.

Столпившиеся у загородки люди пропустили их вперед, а потом окружили официантку.

- Скажите, какая она? - спрашивали любопытные.

- У нее лошадиные зубы, - отвечала официантка. - И вообще она, прямо скажем, не КРАСАВИЦА.

- Но зато какая выучка! Говорит как человек!

- Говорит?! - официантка презрительно выпятила губу. - Да о чем с ней говорить?

Повернулась и исчезла в дверях золотисто-коричневого кафе.

А люди продолжали шептаться:

- Вы слышали? Она разговаривала с Леокадией!

И с тех пор посетители кафе считали официантку выдающейся личностью даже тогда, когда Леокадия была уже всеми забыта.

ЛЕОКАДИЯ И ДРУЖБА

Хорошо, что не моросил мартовский дождь и не шел мартовский снег, потому что, хотя Леокадия кое-как и уместилась в такси, но КОЕ-КАК вовсе не значит ЦЕЛИКОМ, а то, что не уместилось внутри, торчало наружу: левая нога из левого окошка, правая - из правого, а голова и вовсе возвышалась над всеми, потому что верх у машины был поднят. Но зато вся нижняя часть Леокадии спокойно расположилась на заднем сидении. Прохожие, с любопытством глядевшие вслед, видели Леокадию лишь по частям, а она была уверена, что вся целиком привлекает всеобщее внимание.

- Видишь, люди нас знают, Алоиз, - говорила она. - Только Отцы Города ни разу не видели и не желают видеть.

- Что же с вами теперь будет? - спросил таксист.

- Я вышел на пенсию, - вздохнул Алоиз. - А Леокадия вместе со мной.

- Ну нет, мой дорогой! - воскликнула Леокадия. - Я слишком молода для пенсии, и вовсе не хочу сидеть у тебя на шее, это было бы слишком тяжело для тебя.

В этот момент, на перекрестке Старомодной и Неизменной, таксист затормозил и Леокадия повалилась на Алоиза.

- И правда, тяжело!.. - простонал Алоиз.

Они выехали из Столицы и остановились у реки. Леокадия вылезла на тротуар Прибрежного бульвара.

- А почему бы вам не пойти на бега? - неожиданно спросил водитель. - Клянусь сцеплением, я бы сделал на вас ставку!

Он вышел из такси и обошел Леокадию со всех сторон.

- Не согласитесь ли вы, Леокадия, немного побегать? Специально для меня? А я бы через день давал вашему хозяину свою тачку.

Леокадия молча грызла молодую веточку вербы. Смеркалось, в воде плавал молодой месяц, но схватить его не удавалось, хотя пытаясь его поймать, Леокадия так стучала зубами, что на глазах у нее выступили слезы.

- Что же ты молчишь, Леокадия? - спросил Алоиз.

Леокадия глянула на Алоиза влажными глазами.

- Алоиз - ты - мой друг, - прошептала она. - Если хочешь стать таксистом, я пойду на бега.

- Большое спасибо, - сказал таксисту Алоиз. - Но только ни один механический конь не заменит мне Леокадию.

И они остались на бульваре одни. К тому же возвращаться домой было не на чем. Но лавочка, на которой они сидели, приятно розовела, а над лавочкой зажегся фонарь.

Предвечерний туман спрятал вербы на Прибрежном бульваре, и Леокадия в задумчивости похрустывала одной-единственной веточкой.

- Вербные сережки... Ветер в ветвях... Талый снег похож на мороженое... И вдруг сказала:

- С конем на шее очень тяжело. Ты сам в этом убедился. Знаешь, Алоиз, я решила стать САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ.

- Ах, рвань хомутная! - рассердился Алоиз. - Клянусь оглоблей, ты даже не знаешь, как трудно быть молодой независимой кобылкой! Опасности ждут тебя на каждом шагу.

- А кто как не ты научил меня уступать дорогу машинам и ездить без дорожных происшествий? Может, ты и на этот раз научишь меня правилам безопасности!

Но прежде, чем Леокадия приступила к учению, оба они вдруг затосковали по чему-то светлому, теплому, уютному, о чем обычно вспоминаешь в темноте и что называется ДОМОМ.

- Где ОН у нас теперь, Алоиз? - спросила Леокадия, медленно ступая в сторону города. - Ведь конюшню у нас отобрали...

- На Можжевеловой улице, на седьмом этаже. Высоковато немного, но зато какой вид! Крыши, башни! И верхушки деревьев, и тучи!

- Я буду каждый день гулять по крыше. И по тучам я бы тоже побегала.

Алоиз вздохнул.

- Из этого ничего не выйдет, - возразил он.

- Конечно не выйдет, - согласилась Леокадия. - У лошадей не бывает крыльев. Но я ведь уже просила, пожалуйста, не напоминай мне об этом.