Владислав Крапивин - В глубине Великого Кристалла-2

- Болит плечо, Василек? - спросил я.

Братик опять улыбнулся:

- Не-а... Только палец болит истыканный. - Он неумело откусил нитку и объяснил: - Я давно шью. Я тебе рубашку зашил.

Рубашка, отмытая от крови и заштопанная крупными стежками, лежала на табурете.

Я скосил глаза на свой голый бок. Там был заросший розовый рубец, похожий на вытянутую букву "S". Ай да Мастер!

Братик стал натягивать майку и поморщился: видимо, плечо все-таки побаливало. Потом он спрыгнул со стола, подошел, сел на краешек постели. Осторожно тронул мой шрам. Глянул тревожно, шепотом спросил:

- Страшно было?

Недавняя ночь как бы придвинулась вплотную.

- Страшно, - сказал я. - Но теперь уже всё.

- Уже всё, - серьезно согласился он.

Я тряхнул головой, прогоняя воспоминание. Потянулся и сел. Ни усталости, ни боли! Мышцы как тугие струны!

- Где Валерка? Где Мастер?

- Валерка в Городе, - беззаботно откликнулся Братик. - Мастер внизу, у очага, варит овсянку. - Он вдруг смешно сморщил нос и признался: - Я ее не люблю.

- Валерка в Городе? - с беспокойством переспросил я.

- Да ничего, - успокоил Братик. - Он теперь тоже Мастер клинка.

Но я уже был на ногах и глазами искал рапиру.

В это время Валерка ворвался в дверь. Он был злой и очень веселый. Зазвенела в углу брошенная им шпага.

- Гвардейцы заперлись в башне и голосят по Канцлеру, как древние плакальщицы, - сообщил он. - Но того прыщавого я нашел! - Он встретил мой взгляд и торопливо объяснил: - Да нет, я просто заставил его прыгнуть со Стены в старое болото, а там - как знает. Хотя Стена высокая, а внизу трясина...

Я не улыбнулся. "Гвардейцы голосят..." Я как наяву увидел распластанное на полу тело, продранную на спине рубашку. Ни о чем я не жалел, и совесть меня не мучила. Просто стало не по себе.

У Валерки сошла улыбка, и потемнели глаза. Он вдруг подошел вплотную, положил мне на плечи ладони. Лбом коснулся моего лба.

- Прости, - сказал он тихонько. - Я обалдел от радости. Сколько миллиардов раз я должен сказать тебе спасибо...

- Да ладно... - совершенно растерявшись, пробормотал я. - Ну, ты чего... Лучше расскажи, что в Городе.

Он отодвинулся, помолчал, потом сразу повеселел и ответил с облегчением:

- В Городе кавардак. Большой Зверь объявил себя верховным правителем. Предводители оружейников обозвали его самозванцем. Поднялся крик, начальники хотели устроить сражение. Но многие люди сказали: "Канцлера нет, значит, Книги лгут. Деритесь сами". Больше сотни человек побросали у Главных часов копья и самострелы...

Через час мы попрощались с Мастером и вышли на лестницу. Недавно прошел крупный дождик, а сейчас опять было солнечно. В выемках истертых ступеней блестели лужицы. Мы побежали по ним вниз, и теплые капли забрызгали нам ноги.

Мы пересекли площадь с фонтаном. В сухом бассейне валялись длинные пики и несколько зазубренных палашей.

- Бросаем? - сказал Валерка.

- А не рано?

- Бросайте, - сказал Братик. Сказал так уверенно, что мы сразу послушались. Наши клинки зазвенели о камень.

Мы в знакомом месте перебрались через стену. Сразу обняло нас море голубоватой травы. Над ней струился солнечный воздух. Трещали кузнечики.

- Мы уйдем к рыбакам, - сказал неожиданно Братик. - Будем там жить. Теперь можно.

- А Мастер? - спросил Валерка.

- Мы будем его навещать.

Валерка кивнул.

- Люди починят дамбы, отстроят пристани и корабли. Вы станете моряками, сказал я.

- Да, - согласился ясноглазый мой Братик.

Некоторое время мы шли просто так, ни о чем не говорили. Мы держались за руки.

У Василька на раненом плече сидел крупный голубой кузнечик. Он совсем по-человечьи поглядывал на нас крошечными черными глазками.

- Кто такой Володька? - вдруг спросил Братик.

Я вздрогнул.

- Ты ночью звал его, - объяснил Братик. - Он кто?

- Просто мальчик, - сказал я. - Вроде тебя.

И тут я увидел, что мы идем прямо к одинокой старой башне. Я оглянулся. Город белел у горизонта. А башня была рядом.

- Что - уже? - с печалью спросил я у Валерки.

Он слегка улыбнулся:

- Нет еще, нет...

Мы поднялись на балкон, но не стали входить в дверь, а по ржавым скобам забрались на самый верх башни. Это была круглая площадка. За много лет ветер нанес сюда землю, и теперь здесь росла трава. Не такая, как в степи, а невысокая, с мелкими желтыми цветами.

- Полежим, - сказал Валерка.

Мы легли на животы и стали смотреть в проем между зубцами.

- Там океан, - сказал мне Братик. - Видишь?

Я разглядел у горизонта темную полоску. В это время пришел ветер и принес запах моря.

Я перевернулся на спину. Валерка и Братик тоже. Я лежал между ними и держал их за руки.

Небо над нами было очень синим, резким, и я закрыл глаза. И почувствовал вдруг, что в руках моих ничего нет, а под лопатками доски.

17

Я лежал на плотике. Ко мне шумно плыл от острова Володька. Он явно был намерен опять окатить меня брызгами.

Я пружинисто вскочил. Я все сразу понял, но не чувствовал ни горечи, ни печали. Валерка и Братик словно по-прежнему были со мной. Я снова стал большим, но мальчишечья легкость и упругость звенели во мне.

- Без диверсий, - весело сказал я Володьке.

Он, фыркая, выбрался на плотик, а я показал ему язык и вскинул руки, чтобы прыгнуть и скользнуть вдоль воды.

- Ой... - сказал Володька.

- Что?

Он мокрым пальцем коснулся моих ребер:

- Это у тебя откуда?

На коже у меня был заросший рубец в виде вытянутой буквы "S"... Я закрыл глаза и постоял несколько секунд, заново переживая все, что было... Или не было?.. Потом посмотрел опять. Шрам оказался на месте. Он даже болел чуть-чуть, хотя выглядел старым.

- Это давно, Володька, - тихо произнес я. - Это когда мне было двенадцать лет.

- Что ты морочишь голову? - жалобно сказал он. - Мы позавчера купались, и у тебя ничего не было.

- Это случилось, когда мне было двенадцать лет, - повторил я. И от мгновенного толчка радости рассмеялся совсем как мальчишка. Я прыгнул, уплыл на глубину и долго плавал в зеленоватой толще воды. Потом вернулся к Володьке.

Он сидел, обхватив колени, и вопросительно смотрел на меня янтарными своими глазищами. О шраме он больше не спрашивал. Заговорил про другое:

- Куда ты уходил?

Я сел рядом на теплые доски.

- Уходил? Когда?

- Ну, недавно, пока я был на острове. Целых два часа гулял где-то и ничего не сказал.

Я молча смотрел на Володьку.

Он обиженно заморгал. Это было уже всерьез.

- Ну что ты... - сказал я. - Ну, уходил. Было одно срочное дело. Я расскажу.

Он кивнул, дотянулся до валявшейся обгорелой спички, начал тонким угольком царапать доски. Затем, поглядывая исподлобья, спросил:

- А меня возьмешь?

- Куда?

- Туда... Если опять будет срочное дело?

Я слегка вздрогнул. Володька рисовал на доске угловатую спираль. Потом он вздохнул, улыбнулся и разрубил ее решительной чертой.