Вон Ли - Как Ённам счастье рисовал

- Не болтай лишнего. Кому сказано - крути! Как будто я не помню, что ты мог в день пять мешков риса обрушить, а сейчас таращишь глаза на жёрнов, будто впервые его увидел. И знай наш закон: велят тебе стать волом - работай как вол, прикажут стать псом - полезешь в будку. Жаловаться некому. А ну, крути-ка жёрнов!

"Да я для него всё равно что вол!" - подумал мальчик, силясь сдвинуть и повернуть тяжёлый жёрнов. Такое зло его разобрало, так хотелось вцепиться в приказчика, ударить его, но он удержался, снова вспомнил, что сейчас он не Ённам, а Лачуга и должен ещё оставаться им. "Плакать, но есть горчицу" гласит корейская поговорка. Так и Ённам, обливаясь потом, крутил и катал по кругу проклятый жёрнов. От напряжения ноги тряслись, запеклись губы, в горле пересохло. Но он всё крутил и крутил. Вспомнились ему тогда слова песенки из дедушкиной сказки:

Жёрнов, жернов, крутись же, крутись.

Поверну тебя раз - спину заломит,

Будто работал целых три дня.

Поверну два раза - заноют плечи,

Будто трудился все десять дней.

Жёрнов, жёрнов, катись же, катись.

Придёт пора - и мы заживём в своём доме.

Когда-нибудь и мы будем досыта есть рис.

Ённаму было приказано работать всю ночь до рассвета и так обрушить пять мешков риса. Уже стало смеркаться, когда с гор до него донёсся плач птички совушки: "Фи-ю, фи-ю, фи-ю!.."

"Почему это так жалобно, так надрывно кричит птичка?" - удивлялся он.

- Эй, лодыри! - услышал он опять яростный голос помещика, бранившего своих домочадцев. - Сколько раз я велел вам уничтожить этих назойливых птиц? Идите и домой не возвращайтесь, покуда не убьёте эту гадкую птицу!

У помещика были свои причины ненавидеть совушек. Давным-давно, ещё у его деда батрачила девушка-сиротка, у которой были два братца. Хозяева презирали малышей-нахлебников. Девушка работала день и ночь и за себя, и за своих маленьких братьев. От непосильного труда она заболела и умерла. С тех пор каждую ночь за околицей кричала-плакала совушка.

- Это сестра, ставшая совушкой, тревожится о братьях, - говорили крестьяне. И действительно, в крике птицы чудились слова:

Фи-ю, фи-ю, фи-ю!

Где мои братики, фью?

Они голодны и печальны, фью!

Их обижают и бьют, фи-ю!

Устав от людских пересудов, хозяин выгнал детишек из дома на мороз, и они погибли. Совушка по-прежнему прилетала к усадьбе и кричала-плакала до рассвета.

- Это она злодея помещика проклинает, - говорили люди.

Фи-ю, фи-ю, фи-ю!

Хозяин - дрянной человек, фью!

Смерть ему, смерть, фи-ю!

Гибель дому его, фи-ю!

Старики помнят, как настигла смерть деда помещика, как сгинула его жена, как беды одна за другой обрушивались на его семью.

Ённам же не знал всего этого и не понимал, почему нынешний хозяин усадьбы так панически боится совушек.

5

Вечером следующего дня Ённама опять заставили катать по кругу жёрнов. Снова услышал он голосок совушки, и ему почудилось, что птица зовёт его. Он выглянул наружу, а птаха, заметив его, влетела к нему в сарай и похлопала крыльями над его головой.

- Милая совушка, тебя что-то тревожит? Сядь, расскажи, я попытаюсь тебе помочь, - прошептал мальчик.

Совушка смело присела на протянутую ей ладонь и будто заплакала:

- Фи-ю, фи-ю, фи-ю!

- О чём ты, совушка? - обратился к ней Ённам. - Почему помещик такой жестокий? Ведь он погубит тебя, если поймает. Скорее улетай отсюда подальше, пока его нет.

Но совушка далеко не полетела, а села на ветку тополя у ворот помещичьей усадьбы и, глядя на светящиеся окна дома, громко закричала:

- Фью-фью! Фью-фью! Фью-фью-фью!

Столько ненависти слышалось в этих звуках, что помещик тут же выбежал на крыльцо.

- Вон она сидит на тополе! Бери ружьё и стреляй! - крикнул он сыну.

- А если я её убью, ты купишь мне новое ружьё? - начал торговаться тот.

- Стреляй - тебе сказано. Дому беда грозит, а он рассуждает. Если убьёшь я куплю тебе не только ружьё, - обещал хозяин.

Ённам заметался в тревоге. Он уже слышал, что хозяйский сынок - настоящий головорез, слоняется по посёлкам с дробовиком и подстреливает чужих кур и уток, не обращая внимания на увещевания людей. Ённам побежал к тополю.

- Улетай, тебя хотят убить! - прокричал он, но птица будто не поняла его и, слетев ему навстречу, села на нижнюю ветку.

А в это время сын помещика уже целился в совушку, подкрадываясь к ней всё ближе. В отчаянии Ённам метнул камень на ветку, где сидела птица. Через мгновение прогремел выстрел. "Погибла птичка", - подумал Ённам. Но вдруг он снова услышал её голос:

Фи-ю, фи-ю, фи-ю!

Я поняла, зачем ты бросил камень:

Ты хотел спасти меня, спасибо.

В этот миг вихрем налетел на мальчика сын хозяина.

- Зачем спугнул птицу? - схватил он Ённама за рукав.

- Пожалел. А тебе её разве не жалко?

- Нет, не жалко. Она нашему дому вред приносит. Я и тебя убью, рука не дрогнет. - И он, щёлкнув затвором, направил дуло прямо в голову Ённама.

Тот отпрянул в сторону, ловко схватился за ружьё и пригнул его книзу. Гулко прозвучал выстрел, и пуля просвистела совсем рядом. Дело принимало серьёзный оборот. Ённам свалил хулигана на землю и ударил его ногой в грудь.

- Ой, больно!.. Умираю... - причитал тот в испуге.

В помещичьем доме поднялся переполох.

- Поймать его и запереть в амбар, а утром отправить в тюрьму! - завопил хозяин.

Избитого Ённама заперли в тёмном амбаре. Некоторое время он пролежал не шевелясь. Вдруг он вспомнил про дедушкину волшебную палочку, но за пазухой её не оказалось: ведь Ённам поменялся одеждой с Лачугой и палочка осталась в его школьной курточке.

6

- Откройте! Выпустите меня! - изо всех сил стучал в дверь амбара Ённам, но крепкая дверь не поддавалась, и никто на его крик не отзывался.

Тогда он нашарил на полу сломанную мотыгу и стал ковырять ею глиняную стену амбара. Ему удалось проделать в стене дыру, и он выбрался наружу.

- У, подлые людишки! - погрозил он кулаком в сторону хозяйского дома. - Я больше не буду делать то, что вы хотите.

Ённам направился в горы, шёл очень долго, разыскивая хижину мальчика Лачуги. Не заметил, как стемнело. "Надо выйти на дорогу, - размышлял он, - и идти к селению, кто-нибудь да пустит переночевать". Но селения поблизости не было. К утру Ённам уже сильно устал, проголодался. Очень хотелось пить. Раздвигая высокую траву, пошёл он к реке и вдруг услышал слабый стон. В зарослях лежал ничком, почти без признаков жизни Лачуга. Как ни бился Ённам, он не мог привести его в чувство. И тут его осенила мысль: "Ведь у нас есть волшебная палочка!"

Сунул он руку во внутренний карман курточки друга, достал палочку, сжал её правой рукой, трижды очертил круг, приставил конец к земле и проговорил:

- Палочка, верни силы и жизнь моему товарищу! Не успел он промолвить эти слова, как из другого конца палочки взвилась струйка белого дыма. Когда туман рассеялся, Лачуга встал и радостно обнял Ённама.