Вон Ли - Как Ённам счастье рисовал

Лачуге так хотелось выручить ребят, и он вспомнил о волшебной палочке. Отстав немного от пленников, он достал её, покрутил ею в воздухе, приставил к земле и попросил освободить сестру и Ённама. Но палочка почему-то не проявила своей волшебной силы. "Не получается, - подосадовал он. - Значит, она только Ённама слушается". Положил он палочку в карман и долго стоял в темноте, с тревогой думая о Ённаме и сестрёнке.

8

А тем временем Ённама и Оксун привели в усадьбу. Помещик был рад, что батраков поймали. Стоял на террасе, от удовольствия руки потирал и посмеивался:

- Думаешь, кроме меня, тебе даст кто-нибудь миску риса? Держи рот шире! Это я - человек добрый и потому прощаю и тебя, и эту девчонку. Оставляю вас из милости в своём доме, но уговор - работать как следует. Делать всё, что велят. Ей, - помещик показал на Оксун, - я занятие придумал: пусть пока нянчит моего младшенького сыночка.

И вот теперь с утра до позднего вечера девочка носила припелёнутого к спине хозяйского младенца. А тот весь в папашу уродился - ревел и капризничал весь день, не давая девочке присесть. Всякий раз, когда ребёнок плакать начинал, жена хозяина выбегала и била девочку по щекам:

- Лучше присматривай за нашей ненаглядной крошкой! Как ты с ним обращаешься? Так и знай: если ещё раз заплачет, тебе достанется!

Старший сын помещика издевался над Оксун. Он сочинил дразнилку и целыми днями распевал её, особенно когда девочка попадала ему на глаза:

Нищенка, каналья,

Год пропадала,

Сдохнуть - не издохла,

Снова прискакала.

А однажды произошла такая история. Оксун полоскала на реке пелёнки. Одна добрая крестьянка, увидев на ней рваную юбочку и пожалев девочку, сняла со своей головы косынку и подарила ей на починку юбки. Вернувшись с реки, Оксун стала пришивать заплаты к юбке. За шитьём она не услышала, что её зовёт хозяйка, и та застала её врасплох.

- Ты зачем средь бела дня в комнату забилась? Чем занимаешься? Растерявшись, Оксун спрятала за спину кусочек косынки, которую ей подарила добрая женщина. Заметив это, хозяйка вырвала у неё этот лоскуток и стала допрашивать:

- Где взяла? Откуда это, я спрашиваю? Утащила нашу пелёнку и испортила?

- Нет. Это мне одна тётя дала.

- Какая ещё тётя? Меня не обманешь! Начинаешь воровать? Да я тебя убью!

Глаза её засверкали от ярости. Схватила она батрачку за волосы и стала трепать. Оксун топала от боли ножками и кричала. Но злой ведьме и этого было мало. Она с силой швырнула девочку на землю. На крик девочки прибежал Ённам, поднял её, обхватил руками и с гневом посмотрел на пылавшую злостью хозяйку.

- Что вы делаете?

- Ага, заступник нашёлся!

Крепко сжав кулаки, Ённам крикнул ей:

- Разве можно так людей обижать? За волосы таскать, на землю швырять...

Разозлившись, он готов был дать отпор хозяйке.

- Ты на меня руку поднимаешь? - возмутилась она, но, струсив, стала пятиться назад, споткнулась о камень и грохнулась на землю.

Ённам хотел с помощью волшебной палочки наказать эту злыдню. Потрогал рубашку, но там не только палочки, кармана даже не было - это была не форменная курточка, а старенькая рубашка Лачуги.

9

С того дня маленькая батрачка тяжело заболела. Ённам старался за ней ухаживать, лечил как умел. Он прикладывал ей ко лбу листья лопуха, чтобы унять жар, давал с ложечки сок дикого винограда. Но девочке становилось всё хуже. Губы потрескались, голосок ослаб. Однажды он снова пошёл на сопку за диким виноградом и, когда принёс виноград, с удивлением обнаружил, что девочки на месте нет. Это показалось ему странным, и он поспешил во двор. "Где же она?" думал он. Начинало смеркаться. Осмотревшись, он увидел едва заметный след, будто кто-то прополз. Ённам пошёл по этому следу за ворота. След привёл его туда, где на поле начинаются борозды. Там в углублении бороздки лежала ничком девочка. Это была Оксун.

- Зачем ты вышла сюда? Ветер такой холодный, ты простудишься. Пойдём обратно. Я принёс тебе сладкого винограда.

Он хотел поскорее посадить её к себе на спину и понести в комнату.

- Нет, не хочу. Я вон туда... - И она попыталась ползти между бороздами.

- Куда же ты хочешь?

- Вон туда... К маме хочу... - Она бессильно кивнула на далёкую сопку, где была могила её матери. - Всё у меня болит. Не могу я больше жить у помещика.

Что-то горячее подступило у Ённама к горлу, и он не знал, что ей сказать. Поднял девочку, прижал к себе. Она так тяжело дышала, что ему стало боязно за неё.

- Хочешь братишку увидеть? Я тебя отнесу к нему. Успокоив девочку, он посадил её на спину и понёс к хижине. Пот лил с него градом, но он и не чувствовал, что ему тяжело. Заметив их, навстречу с радостью вышел Лачуга.

- Наконец-то вы убежали! Я так за вас беспокоился. Так хотелось вам помочь. Каждую ночь я ходил вокруг ограды помещичьей усадьбы. И сегодня ночью тоже приходил...

- А у нас печальные новости, - поделился с ним Ённам. - Оксун снова хочет стать совушкой.

И он рассказал брату о том, что произошло в эти дни с его сестрёнкой.

- Да, да, хочу, - подтвердила Оксун. - Тогда я хотя и засыпала на улице при холодной росе, дрожала от ветров и стужи, но меня не били и я летала куда хотела. Не ругай меня, братик. Если ты меня любишь и жалеешь, разреши мне снова стать совушкой.

Братишка крепко обнял её, и ему стало жаль свою сестричку до глубины души.

- Ты слышишь, что она говорит? Её терпение кончилось. Пусть она станет опять свободной птицей. В мире этих злых людей я ей не защитник и помочь ничем не смогу. А у тебя есть волшебная палочка. Вот она.

Достав из кармана палочку, он протянул её Ённаму и обратился к сестрёнке:

- Братец Ённам твою просьбу исполнит. Что ты хочешь мне сказать на прощанье? Говори. Я выслушаю любую твою просьбу.

А она только вглядывалась молча в лицо своего брата, чтобы надолго запечатлеть его в душе. Потом попросила:

- Братик, только меня из совушки в девочку больше не превращай! Когда услышишь, что совушка поёт в горах, знай, что у меня всё хорошо.

- А ты не прилетай близко к помещичьей усадьбе, не то они подстрелят тебя. Когда затоскуешь по мне, спрячься в глухом лесу и тихонечко покричи так, чтобы только мне одному было слышно.

- Да разве можем мы эту прелестную девочку снова пустить птицей в ночное небо на холодные ветры?! - воскликнул Ённам, взглянув на небо, сплошь покрытое чёрными тучами. - Нет, так нельзя. Этому не бывать! - И он поспешил спрятать волшебную палочку в карман курточки, которая была на Лачуге.

- А как же быть? - растерялся тот.

- Завтра утром, рано на рассвете, отправляемся к нам домой. Там мы сможем быстро вылечить твою сестрёнку. И тебе тоже не надо будет больше батрачить.

10

Наступила глубокая ночь. На ночлег устроились в хижине. Девочку положили посередине, а сами улеглись на холодном полу по краям. Единственным истрёпанным одеяльцем даже девочку одну укрыть не удалось. Дверца, сделанная из соломенного мата, покачивалась, и в щели задувал холодный ветер. Было так зябко, что даже ноги нельзя было вытянуть. Ённам свернулся клубочком, как креветка, пытался хоть немного поспать, но заснуть никак не мог. Лачуга тоже не засыпал, всё ворочался, а потом спросил: