Агния Барто - А. Барто. Собрание сочинений в 3-х томах. Том III

На сцене выступать нетрудно. Мы на сцене выступали в академии, потому что наш детский сад над академиками шефствует. Мы для них всё делаем, мы для них поправились на двадцать кило.

Мы для них костюмы сделали из бумаги и танцевали. Младшая группа была — зайчики, а старшая — васильки. Я стихи не говорила. Я говорила приветствие, потому что Мария Алексеевна сказала, что у меня хорошее общее развитие.

Я всё хорошо сказала, я только про лицо забыла — что мы их от ихнего лица приветствуем или они нас от нашего? Потом я всё про лицо вспомнила, и про тепло, и про ремонт в столовой, что мы его не царапаем.

Я ещё только неправильно вот что сказала: оказывается, это не мы для них всё делаем, а они для нас. Значит, это не мы для них поправились, а они для нас. Я только не знаю, на сколько кило.

Папа меня посадил на стул и сказал: «Имей в виду, ты должен расти честным, принципиальным и всегда находить в себе мужество всем говорить истинную правду. А не вилять, как, например, наш начальник товарищ Фёдоров». И мама тоже согласилась, что нельзя быть как Фёдоров, что если её сын будет как Фёдоров, то она лучше сразу утопится. И я обещал, что буду всегда всем говорить истинную правду. Тогда меня они отпустили гулять. А когда я пришёл со двора, мамы не было. Я хотел отковырнуть лёд на подоконнике и его немножко погрызть, а потом сказать маме прямо в глаза, что я лёд съел. Но тут зазвонил телефон. Я взял трубку и закричал: «Алло, никого нет дома, кто спрашивает?» А там был дядя, он ответил: «Ты меня не знаешь, я Фёдоров». А я сказал, что Фёдорова знаю, он папин начальник и всё время виляет. И что, если я на него буду похож, моя мама утопится.

Фёдоров сначала удивился, а потом так меня благодарил, он сказал: «Наконец-то я знаю всю правду, большое тебе спасибо, мальчик».

Я папе рассказал, как мы с Фёдоровым хорошо поговорили, как он был ужасно рад и меня благодарил за всю правду. Но мой папа вдруг схватился за голову и закричал на меня изо всех сил: «Как ты смел?! Ты же меня зарезал! Я теперь никогда не выйду из этого положения!» А мама заплакала и сказала, что она утопится!

К нам в воскресенье приехал дядя Миша, не в троллейбусе, а в своей машине. Он начальник цеха, он получил премию, и у него теперь есть «Москвич». Там четыре человека помещаются и ещё ребёнок, если он не очень крупный. Я не крупный, и меня дядя Миша взял с собой. Мы сели в машину и поехали к бабушке.

Водителем быть трудно, потому что везде висят знаки, что сюда ехать нельзя. К бабушке надо в переулок налево, но налево нельзя, и мы проехали мимо. А в соседнем переулке висел хороший знак, но дядя Миша растерялся и его проехал, а потом опять налево нельзя. Дядя Миша так расстроился, но мы сказали, чтобы он не нервничал, не обязательно ехать к бабушке, можно вообще ехать прямо, лишь бы только у нас не было нарушений. Мой папа дядю Мишу подбадривал, чтобы он не падал духом и верил в свои силы. А тётя Оля велела, когда мы к милиционеру подъезжали, чтобы дядя Миша сделал такое лицо, как будто он опытный водитель.