Юрий Хазанов - Мой марафон

Вместо этого Маша сказала совсем другое.

— Я пришла тебя навестить... Взяла и пришла... И никто мне ничего не говорил!—закричала она, когда Шура поднял на неё глаза.— Не думай!..

Кажется, было снова молчание, была пауза. А может, их и не было. Может, Маша сразу продолжала.

— Нет, я вру,— говорила она.— Но это не такое враньё. Понимаешь?.. А он просил, чтоб я ещё больше соврала... Его письма, видишь?.. Возьми их. Жуткий почерк, правда?.. Только дело не в этом... Это тоже не такое враньё... Он ведь хотел, чтобы лучше... А я и сама бы могла тебе письма написать! Честное слово. Не веришь?.. Хочешь, напишу? Хоть сейчас! Сяду и напишу... Каждый день буду писать!..

— Не надо,— сказал Шура, глядя куда угодно, только не на Машу.

— Нет, надо! — крикнула Маша.— Ну ладно, не надо. Давай без всяких писем... Просто... дружить... Я очень хочу теперь с тобой дружить... Да, да, да!.. И нечего! Мы должны дружить, понимаешь?.. Я тебя прошу... Первая... Очень... Никакой жалости... Глупости... Ты мне нравишься... Сейчас... Сразу... Понимаешь?..

Она чувствовала, что никогда и никому ещё так не говорила — такие слова и таким тоном. Но ей совсем не было неловко или стыдно, и она могла бы при ком угодно — хоть при этой соседке, хоть при целом классе — повторить то же самое.

— Ты хочешь чаю? — сказала Маша. Шура посмотрел на неё.

— Ладно,— ответил он и что есть силы забарабанил в стенку к Раисе Андреевне.