Нинель Максименко - На планете исполнившихся желаний

- Немецкий,- едва слышно пролепетал Гошка, переступая от смущения с нот на ногу.

Триумф не получился. Было здорово неловко разговаривать с директором, особенно потому, что Гошка стоял так высоко, и Гошкины ботинки были как раз рядом с директорской головой.

И тут, как назло, в директорский кабинет вошел первый Гошкин враг физкультурник.

- Ага, Вовиков! Так я и знал, что все это сплошное притворство! На уроке, видите ли, он через коня не может перепрыгнуть, а на шкаф вскочить он может!

- А я не вскакивал,- категорически заявил Гошка.

- Ага, не вскакивал, ври побольше. Что ж ты с неба свалился, что ли?

Но тут Сан Саныч строго посмотрел на физкультурника и говорит:

- Товарищ Бычков! Я могу засвидетельствовать, что Вовиков не врет, он действительно прямо... э... э...- И Сан Саныч неопределенно поводил в воздухе рукой.- Он образовался из воздуха прямо на шкафу, и к тому же, товарищ Бычков, я вам ужо советовал не раз изменить вашу лексику. Если учителя так будут разговаривать, что тогда нам ждать от учеников!

Физкультурник Бычков не разделял директорскую точку зрения:

- Разговаривай с ними вежливо, видите ли! Может, еще по-французски? И так завели английские школы да немецкие, по-человечески они, видите ли, уже не понимают! Да они скоро не то что по шкафам будут разгуливать, они скоро верхом на нас кататься будут и еще кнутом погонять,

Продолжая ворчать себе под нос, физкультурник удалился. Гошка продолжал стоять на шкафу, правда сойдя с четвертных контрольных, а Сан Саныч тем временем, встав с кресла, стал расхаживать туда и сюда по кабинету, достал не спеша из кармана портсигар, а из него папиросу, постучал ею по портсигару, и Гошка понял: сейчас будет длинный разговор. Вообще-то Гошка знал, что Сан Саныч совсем не злой. Он придумал новую педагогику, по которой выходило, что ученики совсем вроде бы и не ученики, а его младшие товарищи. Так он всегда говорил. И должно быть полное доверие между учеником и учителем.

Все это было бы полбеды, но вот Сан Саныч любил ужасно долго разговаривать. Как заведет, как заведет! И ни за что тебя не отпустит, пока полностью не признаешь свою вину и еще сам себе не установишь наказание. А пока догадаешься, семь потов с тебя сойдет, изведешься весь, и никакое наказание уже не страшно, лишь бы уйти поскорей.

Некоторые ребята предпочитали, чтоб он лучше злой был. Но когда раскусили эту новую педагогику, стало намного легче жить. Сразу так и говорят: "Мол, Сан Саныч, я все понял, сейчас принесу дневник"; или: "Завтра к вам мать зайдет"; или:

"Да, виноват, извинюсь перед всем классом". А то стой тут, потей, а за углом тебя дружок дожидается, в кино опаздываем.

Так что, как только Сан Саныч остановил свой бег на месте и спросил: "Ну, Вовиков, что же будем мы с тобой делать? Будем отвечать за такие дела?" Гошка, не задумываясь ни секунды, сказал:

- Завтра к вам мать придет.

Сказать-то сказал, уж очень стоять на шкафу было муторно, но вот на деле признаться во всем маме не так просто.

Грустный Гошка слез со шкафа и отправился досиживать немецкий. Он надеялся, что, пока дойдет до класса, прозвенит звонок, но звонка не было, хотя Гошка не спешил, у него даже и мысли не было устанавливать рекорд по скоростной ходьбе.

Гошка заглянул в класс и, стараясь не смотреть в глаза Алисе Ивановне, спросил, можно ли ему войти.

- Ну чего уж там, входи! Все равно весь урок нам сорвал, а завтра, Вовиков, чтоб твоя мать была в школе.

- Уже,- сказал Гошка, и тут как раз прозвенел звонок.

За ужином папа, как всегда, сидел уткнувшись в книжку, тем не менее он, неизвестно как, сразу увидел, что у Гошки что-то стряслось.

- Ну, Егор, давай выкладывай, что у тебя в школе.

Гошка начал издалека:

- Понимаешь, папа, сейчас отрабатываю серию опытов по дематериализации. Сам знаешь, депо нелегкое. И вот...

- А ты начни с конца, так будет интересней слушать.

- Ну вот я и очутился на шкафу в кабинете у Саныча; мама должна завтра к нему явиться.

- Хороши научные опыты, если надо залезать на шкаф,- пробурчал папа.- Да меня бы мой директор с работы бы выгнал за такие опыты!

- Ох, папа, вот ты какой, ей-богу! Сам сказал "с конца", а середину не выслушал. Дело было так...

Но тут вышла из кухни мама с шипящей сковородкой, в папа сразу объявил ей эту новость:

- Он, видите ли, научные опыты делал на шкафу в кабинете директора...

Гошка только вздохнул, объяснять было бесполезно. Мама весь вечер ходила злая.

- Вечно, Гошка, ты впутываешься в истории, все из-за вашей с отцом научной фантастики. Сам тебя к фантастике приучил, а в школу небось не пойдет, а мне стой там перед директором два часа и выслушивай нотации.

- Эх, мама, мне бы твои заботы,- сказал Гошка.- Я тебя научу, как сделать, чтобы не стоять два часа. Сразу признавай свои ошибки. Скажи: просчет в воспитании сына, подтянусь, исправлюсь.

Ночью Гошка долго вздыхал и ворочался с боку на бок. Хоть с мамой все устроилось, под конец они полностью помирились, но Гошке было не по себе. Он впервые понял выражение "тяжело на душе". "Действительно,- думал Гошка,- как будто внутри камень повесили".

Он думал об Алисе Ивановне.

"Если б она дала мне по уху, было бы куда легче. Я бы вот обязательно дал по уху даже и Пашке Сергееву, если б он начал ругать что-нибудь такое, что я люблю, ну хоть научную фантастику. Нравится ей этот самый немецкий. Ну что тут поделаешь! А я как дурак вылез с Марком Твеном. Вот, ей-богу, как иногда писатели подводят, даром хоть и великие!"

ОПЕРАЦИЯ "СЕРЕБРЯНЫЙ ШЛЕМ"

Нет ничего лучшего на свете, чем сидеть в темном сарае, если этот сарай к тому же и гараж!

- Как хорошо, ну как здесь здорово! - Гошка, казалось, готов был лопнуть от счастья.- Ну просто замечательно! Главное, никто, ну никто, ни один человек в мире, не знает, где мы, и никогда ни за что нас не найдут, хоть ты тут перевернись. Как жалко, что нельзя позвать сюда Лену Плясулю или Сашку, правда, Паша?

- Ох, Гошка, у тебя логика хромает! Почему нам здесь так хорошо? Да потому, что никто не знает, где мы, ведь так? А представь, если Лена Плясуля узнает, то и другая Лена тоже, это уж обязательно, а там и вообще все девчонки. И вот тебе из нашей тайны что получится!

- Да, это конечно. Но все-таки жалко, что о нашей тайне никто не знает. Давай скажем только, что у нас тайна, а какая - не скажем.

- Нет уж, нет! Такому, как Сашка, только заикнись про тайну, он ночи спать не будет и все пронюхает. Пусть уж лучше не знает, что у нас тайна.

Ребята сидели в темном сарае, свет проникал лишь в редкие щели, и главное, они были заперты снаружи на солидный, вполне надежный замок. И поэтому, конечно, никому бы и в голову не пришло, что они там сидят. Вместе с ними в этом сарае находился новенький "Запорожец" дяди Сени. Когда-то давным-давно это был сарай для дров. Потом, когда дрова стали не нужны, он просто стоял пустой, а теперь его отдали дяде Сене под гараж. Дядя Сеня инвалид войны. Паша и Гошка еще давным-давно знали одну тайну. Дело в том, что задняя стенка сарая выходит в другой сарай, который уже на соседнем дворе, и в этой задней стенке одна широкая доска прекрасно отходит в сторону - пролезай, пожалуйста; уйдешь, только доску поставь обратно, так, чтобы гвозди вошли в дырки, и все в порядке - с гена снова целая.