Владимир Машков - Веселая дюжина (Здравствуй, Валерка! - 2)

А когда Елена Владимировна направилась к выходу, все, закрыв глаза, добросовестно сопели. Я подумал - дудки они заснут. Только вожатая уйдет, сразу устроят новое представление.

Минут пять я ходил вокруг да около домика малышей, а потом заглянул в окошко. Ребята честно спали.

Вот почему, когда все хохотали, я думал. Куда нам до этих веселых дьяволят. Такого тарарама не переживет ни один вожатый. Аскольд бы от них давно сбежал.

А Елена Владимировна выдержала, и, наверное, не один раз.

Нет, с такой вожатой нам будет не просто. Я не успел поделиться с ребятами своими мыслями, как Елена Владимировна влетела в наш домик. Мы лежали на кроватях и не думали подыматься. Нам было интересно узнать, а как на наше лежание посмотрит новая вожатая.

- Ребята, - тихо произнесла Елена Владимировна, - а знаете, о чем я сейчас думаю?

Как будто и не ожидая от нас ответа, новая вожатая продолжала:

- Я думаю о том, что в эту минуту пробил себе дорогу крепкой шапкой и вылез из земли боровик. Огляделся по сторонам и стал расти-подрастать. И не догадывается царь грибов, что скоро к нему в гости явятся ребята из 9-го отряда.

Мы не издали ни звука. Такие сказочки рассчитаны на первоклашек.

Елена Владимировна невозмутимо продолжала осаду нашей, само собой, неприступной крепости.

- Вы больны? - сделав вид, что испугалась, спросила новая вожатая. Ах, я все поняла, вы не умеете одеваться.

Она открыла двери нашего домика и громко позвала:

- Дети, идите сюда!

Через секунду нашу палату наводнили семилетние и восьмилетние карапузы. Я, который знал, что они из себя представляют, испуганно задрожал.

- Дети, - ласково сказала Елена Владимировна, - помогите мальчикам одеться, они не умеют.

Издав радостный вопль, малыши ринулись на нас. Этой атаки мы уже, конечно, не выдержали. Мы сдались, то есть торопливо оделись.

- А теперь мыться и на линейку, - спокойно сказала Елена Владимировна.

Новая вожатая ни словом нас не упрекнула, и это нам сразу понравилось. Чтобы загладить впечатление от утренней сцены, вежливый Юрка спросил, когда мы пойдем в лес по грибы. Елена Владимировна ответила, что сразу после завтрака.

А еще она сказала, чтобы мы не называли ее по имени-отчеству, а говорили просто "Алена". Потому что она сама еще в прошлом году училась в школе.

Вот так вожатая, подумал я.

- Вот так вожатая! - сказал я, когда мы вернулись из леса с полными кошелками грибов.

Пятая серия моих снов

Еще издалека я замечаю ребят. Они катят с горки. Я выхожу на середину шоссе и подымаю руки.

Ребята тормозят и спрыгивают на дорогу.

- Чего у тебя рот до ушей? - спрашивает Горох.

- Ничего, - отвечаю я и продолжаю улыбаться.

Семка удивленно смотрит на меня.

- Ты думаешь, она - свой парень? - не отстает Горох.

- Во всяком случае, она не зануда, - резко отвечаю я.

- Ребята, а почему бы вожатой не быть хорошим человеком? - приходит мне на помощь Генка.

- Ага, - фыркает Горох. - Она только прикидывается добренькой, а не успеешь ты и глазом моргнуть, тут же тебя и проглотит.

Я воображаю, как Алена меня проглатывает, и хмыкаю.

Горох кипятится:

- Валерка, ты на краю пропасти.

Я отмахиваюсь от Гороха и поворачиваюсь к Семке.

- Почему ты молчишь?

Задумчиво почесав нос, Семка неопределенно произносит:

- Надо все хорошо обдумать.

- Не волнуйся, Сема! - успокаиваю я друга.

- Не торопись, Валера, - советует Семка.

- Ладно, - говорю я.

Ребята седлают велосипеды и уезжают. Я с завистью смотрю им вслед и снова остаюсь один.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

В КОТОРОЙ СО МНОЙ РАЗГОВАРИВАЮТ МАМА И СЕМКА

Без родителей жить можно! Один день - прекрасно! Два - хорошо! Три неплохо! А дальше - хуже, потому что становится грустно. И тогда с нетерпением ждешь, когда приедет мама.

Сегодня воскресенье, и вскоре произойдет огромное событие - мы встретимся с родителями.

Быстро позавтракав, мы мчимся к лагерным воротам, за которыми шумят, волнуются и размахивают руками наши родители. Перед нами распахиваются ворота, и мы попадаем в объятия мам и пап. Начинаются поцелуи, расспросы, восклицания, вздохи, а потом мы - каждый со своими родителями - разбредаемся по лесу.

Мама и я немного замешкались, и оказалось, что все места под ближайшими соснами уже заняты. Нам пришлось проделать долгий путь, прежде чем мы нашли хорошую полянку.

А пока мы шли, я наблюдал очень интересные картины.

Вот Юра Трофименко со своей мамой, невысокой женщиной в очках, чистят апельсины и мирно беседуют.

К Тольке Прокопенко приехали и мама, и папа. В кителе без погон, папа сидит напротив Тольки, и они вовсю уплетают котлеты, которые им достает из сумки мама.

Ленька Александров, не слушая, что ему рассказывает мама, вцепился крепкими зубами в жареную курицу.

Жевали все, кого я только не встречал по дороге. Как будто сто лет прожили на необитаемом острове и здорово проголодались.

Одна лишь Галка Новожилова ничего не ела, а, как всегда жестикулируя, увлеченно рассказывала о чем-то маме и папе. Но когда я подошел поближе, то увидел, что Галка размахивает руками, в которых были зажаты помидор и пирожок.

Что за ерунда, думал я. Как будто только для того и существуют родители, чтобы нас кормить.

Нет, моя мама не такая. Меня, правда, смущало, что мамина сумка, которую я тащил, необыкновенно тяжела. Ну, мало ли что могла привезти моя мама!

Вскоре мы вышли на большую поляну. На ней можно было хорошо отдохнуть и поговорить. Но вскоре я понял, что полянка для нас маловата.

Мама сперва меня долго и озабоченно разглядывала, а потом, покачав головой, решительно принялась вытаскивать из огромной, как мешок, бело-голубой сумки всякие сверточки с вареньями и печеньями.

- Мама, - испугался я и, наверное, побледнел, - мама, мы только что завтракали.

Мама протестующе подняла руку с очередным свертком.

- Я знаю, что вы там завтракали, и потом прошло уже полчаса, и ты проголодался.

Я окинул взглядом полянку, вдоль и поперек уставленную едой и питьем, и подумал, что мама наверняка всю неделю готовилась к приезду в лагерь: бегала по магазинам, жарила, варила, пекла.

- У тебя пропал аппетит? Может, ты заболел? - заволновалась мама, увидев, как я равнодушно поглядываю на ее приготовления.

- Ну что ты! Я прекрасно себя чувствую, - ответил я и вздохнул.

Нечего делать - придется есть. Но только я проглотил голубцы, как дело пошло на лад. Одно за другим кушанья исчезали в моей ненасытной утробе. Мама мне помогала и приговаривала:

- А еще говорил, что сыт. Не хулиганишь тут? - строго спросила мама.

- Мама, когда я хулиганил? - обиделся я.

- Ну, ну, случалось, - утешила меня мама. - По дому соскучился?

- Еще как, - сознался я.

- Ничего, - вздохнула мама, - скоро конец смены. А вообще на тебя хорошо влияет коллектив.