Петроний Аматуни - Путешествие в Аэроград

Современные самолёты чаще всего имеют от одного до четырёх двигателей или два с половиной, три с половиной двигателя. Один двигатель, как правило, менее мощный, нежели основные, — та самая половинка, — используется на взлёте и в трудную минуту.

Если присмотреться, то нельзя не обратить внимания на удивительную «небрежность» авиаконструкторов: двигатели располагаются то в носу фюзеляжа и на передней кромке крыла, то под крылом, то под хвостом, то над фюзеляжем, а бывает, что по одну сторону фюзеляжа на крыле два двигателя, по другую — один. Такое впечатление, будто люди не знают, куда их деть.

Возятся с ними потому, что двигатели создают добавочное сопротивление воздуха, на преодоление коего расходуется немалая мощность, да и точка приложения силы тяги имеет серьёзное значение.

Что же касается того, где выгоднее их расположить, то тут дело спорное. В мире нет ни одной технической проблемы, решённой идеально, без сучка и задоринки: авиаконструктор заранее мирится с определёнными потерями, в то же время выигрывая в чём-то другом…

…Ну и, наконец, ещё одна из основных частей самолета — шасси, то есть устройство для передвижения по земле до взлёта и после приземления, попросту говоря, — его колеса (либо лыжи и поплавки). Теперь это — тележки с огромными колесами, выше человеческого роста!

Общее развитие современного самолётостроения тяготеет к гигантизму. Летчики заметили это давно. Ещё во время войны слышал я от лётчиков авиации дальнего действия авиационную шутку, скорее всего, фольклорного происхождения, которая наверняка понравится и вам… Вот она.

«Слушайте, ценители веселого слова, — начал однажды рассказчик, — самолёт «Сейнтер-пойнтер» был монопланом.

Моторов у него имелось сто сорок восемь. Размах его крыла был так велик, что однажды бортмеханик заблудился в бесчисленных коридорах в крыле и умер от голода. С той поры механики разъезжали по самолёту на мотоциклах и брали с собой двухнедельный запас продовольствия. Чтобы почистить крылья песком, самолёт летел в Сахару, а мыли его в Средиземном море. Заправляли горючим «Сейнтер-пойнтер» из нефтяной скважины в Баку. Дутик, то есть хвостовое колесо этой замечательной машины, был размером с колесо водяной мельницы. В правом крыле располагалась футбольная команда, а в левом — ресторан. Когда шеф-повар выметал сор из своей кухни, то с земли казалось, будто за самолётом летит стая птиц… Когда на «Сейнтер-пойнтере» запускали моторы, то все вулканы прекращали свою работу. Скорость самолёта была до тысячи километров в час.

Знаменит был и экипаж машины. Тридцать лётчиков, сорок два штурмана, шестьдесят четыре радиста в радиобюро. За штурвал брались семнадцать пилотов одновременно. Командир корабля в белых перчатках восседал над ними на особом возвышении и бил пудовыми колотушками в тугой барабан.

Бум! — и пилоты крутят штурвал вправо, чтобы создать самолёту правый крен. Бум, бум! — левый крен. Три удара — и пилоты отдают штурвал от себя, наклоняя нос самолёта. Четыре удара — дружно тянут штурвал на себя.

Флаг-штурман, семидесятилетний пенсионер, курил трубку с трёхметровым чубуком и указывал зелёным флажком направление полёта, а его штурманята раскручивали перед ним пятипудовый рулон полётной карты. Когда самолёт входил в облака, две команды скороходов-марафонцев устремлялись к носу фюзеляжа, чтобы проверить показания приборов, и стремглав возвращались к командиру для доклада.

Когда же «Сейнтер-пойнтер» заходил на посадку, сорок восемь бортмехаников брались друг за дружку и тянули на себя сектор общего газа.

Если командир корабля ошибался в расчёте на посадку и принимал решение уйти на второй круг, то всех работников аэропорта увольняли в отпуск на целую неделю. В момент приземления с командной вышки стреляли из пушки, приветствуя доблестный экипаж.

…Когда «Сейнтер-пойнтер» заслонял солнце, появляясь над полем боя, испуганные фашисты прятались в укреплениях… Командир крылатого богатыря трижды ударял в барабан, и самолёт, снижаясь, проносился над самой землёй. От шума его моторов железо и бетон превращались в пыль. Огромные густые сети волочились по земле, собирали пленных и уносили их в заоблачную высь. В воздушном же бою один его вид обращал в бегство вражеские истребители. Но «Сейнтер-пойнтер» без труда нагонял их. При этом в носу его фюзеляжа открывались широкие ворота и фашистские самолеты один за другим проглатывались «Сейнтер-пойнтером», а старший помощник младшего штурмана, стоя у ворот с карандашом и блокнотом, быстро подсчитывал боевые трофеи…

Много добрых дел и в мирное время совершали на «Сейнтер-пойнтере». На нём перевозили стада слонов и табуны мустангов, разгоняли облака над аэропортом Внуково в часы пик, тушили лесные пожары с бреющего полёта, возили лёд с вершины Эльбруса в пески Каракума. А однажды был и такой случай: узнали корсиканцы, что их остров передвинулся на десять-двенадцать километров в сторону, и забили тревогу. Первым пришёл на помощь командир «Сейнтер-пойнтера». Он приказал обвязать остров прочным пеньковым канатом и взял на буксир. Сперва командир распорядился дать полный газ двенадцати моторам, затем — двадцати четырём, потом — всем ста сорока восьми, взлетел и… вернул Корсику на место. Вот какой это замечательный самолёт!»

…Правда, неплохо придумали авиаторы?

Но что же все-таки главное в самолёте?

Можно ли обойтись самолёту без колёс и без лыж?

Можно! Есть самолёты на воздушной подушке…

А без хвоста? Да. Для устойчивости в полёте используют само крыло, слегка изгибая его в нужных местах.

Можно ли обойтись без фюзеляжа? Проверено: устраивали пилотские кабины (значит, можно — и пассажирские салоны) в крыле.

А без двигателей?

Нет, потому что без двигателя это будет уже не самолёт, а планер, или… воздушный змей, который кто-то должен тянуть за леер (трос).

Мощность современных двигателей позволяет самолёту (истребителю, а не пассажирскому) набирать высоту даже вертикально, проектируются и «летающие фюзеляжи», но это тоже будет не самолёт как таковой, а нечто иное. Сейчас можно заставить летать и настольную лампу… Так, может, именно двигатель главный в самолете?

Нет. При всей необходимости двигателя, без которого и самолёт-то не самолёт, главное всё же — крыло. Вот уж без чего самолёту никак не обойтись. Именно оно отличает самолёт от других летающих машин, кроме, конечно, планера.

На первый взгляд, «крылышко» понятно и несложно устроено. Но только на первый взгляд. На самом деле — это целый «аэродинамический комбинат».

Аэро — воздух, по-гречески. Динамикос — тоже греческое слово, означает оно приблизительно «силовой». А оба слова вместе — аэродинамика, наука, изучающая силы, возникающие при движении тел в воздушной среде или при обтекании воздухом каких-либо тел, что практически одно и то же.