Алан Милн - Дом на пуховой опушке

- Р-р е ю уди, - наконец, выдавил он между громким хрумканьем.

Когда же Пух и Хрюка вместе спросили: "Чего?" - Тигер ответил: "Зните мя", - и на минуту выскочил за дверь.

А вернувшись решительно заявил: "Тигеры не любят желуди".

- Но ты говорил, что любишь все, кроме меда, - удивился Пух.

- Все, кроме меда и желудей, - уточнил Тигер.

- Понятно, - протянул Пух, а Хрюка очень обрадовался, услышав, что Тигеры не любят желудей, и спросил: "А как насчет репейника?"

- Репейник Тигеры любят больше всего, - ответил ему Тигер.

И втроем они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли в ту часть Леса, где пасся Иа.

- Привет, Иа, - поздоровался Пух. - Это Тигер.

-Ти... кто? - спросил Иа.

- Вот он, - хором объяснили Пух и Хрюка, а Тигер улыбался самой радостной улыбкой и молчал.

Иа обошел Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и обошел против часовой.

- Так кто это, вы говорите?

- Тигер.

- Ага! - изрек Иа.

- Он только что появился в Лесу, - добавил Хрюка.

- Ага! - повторил Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. - А когда он собирается уйти?

Тут Пух рассказал Иа, что Тигер - большой друг Кристофера Робина, и пришел, чтобы остаться в Лесу, а Хрюка объяснил Тигеру, что тому придется привыкать к постоянному унынию Иа. На это Иа заметил, что все как раз наоборот и у него в это утро особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть и Тигер напомнить всем присутствующим, что он еще не завтракал.

- Я поясню, в чем проблема, - продолжил его мысль Пух. - Тигеры всегда едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.

- Все ясно, Пух.

- Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя видеть...

- Я все понимаю. Но ваш новый полосатый друг... конечно же, ему надо позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?

- Тигер.

- Тогда идем сюда, Тигер.

Иа подвел Тигера к островку самого репейникистого репейника, и махнул копытом.

- Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов, что такого особенного в дне рождения? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, уже и прошел. Угощайся, Тигер.

Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.

- Это действительно репейник? - прошептал он.

- Да, - кивнул Пух.

- И Тигеры любят его больше всего на свете?

- Совершенно верно.

- Понятно, - ответил Тигер.

Набрал полную пасть репейника, храбро сжал челюсти.

- Ой! - вскрикнул Тигер.

Сел, поднес лапу к пасти.

- Что случилось? - спросил Пух.

- Жжет! - промычал Тигер.

- Похоже, твоего друга укусила пчела, - прокомментировал случившееся Иа.

Тут друг Пуха перестал трясти головой, пытаясь вытащить из пасти колючки, и объяснил, что вообще-то Тигеры не очень любят репейник.

- Тогда к чему было ломать такой хороший куст? - упрекнул его Иа.

- Но ты же говорил... - начал Пух, - Ты же сам говорил, что Тигеры любят все, кроме меда и желудей.

- И репейника, -Тигер, вывалив язык, теперь бегал кругами.

Пух с грустью наблюдал эту картину.

- Что же нам теперь делать? - спросил он Хрюку.

Хрюка ответ знал, а потому без запинки выпалил, что им надо идти к Кристоферу Робину.

- Вы найдете его у Кенги, - подсказал Иа, а потом, наклонившись к Пуху, добавил громким шепотом: "Не мог бы ты попросить своего дружка позаниматься спортом где-нибудь в другом месте? Как раз подошло время обеда, знаешь ли, а мне не нравится есть репейник, по которому только что кто-то бегал. Пустяк, конечно, можно даже сказать, что я привередничаю, но у каждого из нас есть маленькие слабости".

Пух согласно кивнул и подозвал Тигера.

- Пойдем к Кенге. Уж она-то наверняка накормит тебя завтраком.

Тигер завершил очередной круг, подскочил к Пуху и Хрюке.

- Жжется! - пожаловался он с широкой и добродушной улыбкой. - Пошли! - и умчался.

Пух и Хрюка медленно зашагали следом. Хрюка молчал, потому что на ум не приходили подходящие слова. И Пух молчал, потому что сочинял стих. А когда решил, что сочинил, тут же произнес его вслух:

Бедный наш маленький Тигер-Кисуля,

Есть не желает совсем, капризуля!

Мед не по вкусу ему и репейник,

Желудь ему нехорош, привередник!

Нос воротит он от всякой вкуснятинки,

Так он не вырастет, наш полосатенький!

- Он и без того уже большой, - проворчал Хрюка.

- Должен еще подрасти.

- По-моему, больше некуда.

Пух обдумал последнюю фразу и тут же добавил к своему сочинению еще несколько строк:

В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,

Весит он... кто его знает, усатого.

Но когда прыгнет - сразу же ясно,

Как он огромен, силен и прекрасен!

- Вот теперь это стихотворение, - по голосу чувствовалось, что Пух очень доволен собой. - Тебе нравится, Хрюка?

- Все, кроме шиллингов. Мне кажется, они здесь неуместны.

- Им очень хотелось встать следом за фунтами, вот я им и разрешил. Это лучший способ писать стихи - не мешать словам вставать, куда им хочется.

- Я этого не знал, - признался Хрюка.

x x x

Тигер всю дорогу бежал и прыгал перед ними, то и дело оборачиваясь и спрашивая: "Нам сюда?" - пока, наконец, они не увидели дом Кенги. А рядом с домом - Кристофера Робина. Тигер бросился к нему.

- А, вот и ты, Тигер! - улыбнулся Кристофер Робин. - Я знал, что ты где-то здесь.

- В Лесу столько интересного! - поделился с Кристофером Робином своими наблюдениями Тигер. - Я нашел одного пуха, одного хрюку, одного иа, а вот завтрака не нашел!

Подошли Пух и Хрюка, обнялись с Кристофером Робином, объяснили, что произошло.

- А ты знаешь, что любят тигеры? - спросил Пух.

- Вроде бы должен знать. Надо только хорошенько подумать, и тогда точно вспомню, - ответил Кристофер Робин. - Но мне казалось, что Тигер сам это знает.

- Знаю, - согласно кивнул Тигер. - Все на свете, кроме меда, желудей и... как называются те кустики, которые жгутся?

- Репейник.

- Да, и репейника.

- Ну, хорошо, тогда Кенга сможет накормить тебя завтраком.

Они вошли в дом Кенги, и Ру поздоровался с ними, воскликнув "Привет, Пух! Привет, Хрюка!" по одному разу, а "Привет, Тигер" - дважды, потому что никогда раньше не здоровался с ним, и имя это показалось ему очень забавным. Они объяснили Кенге, за чем пришли, и Кенга указала Тигеру на буфет.

- Загляни в мой буфет, Тигер, дорогой, и посмотри, что тебе там понравится.

- А можно мне тоже заглянуть? - спросил Пух, желудок которого уже подавал сигналы, что пора бы немного подзаправиться. В буфете он сразу же углядел маленькую баночку сгущенки, а шестое чувство подсказало ему, что тигеры сгущенку не любят. Вот он и отнес ее в уголок, чтобы пообщаться с лакомством наедине.

Тигер же то тыкался мордой, то совал лапы в разные посудины, и список всего того, что не любят тигеры, все рос и рос. А когда он понял, что в буфете нет ничего такого, что может ему понравиться, то повернулся к Кенге и спросил: "И что мне теперь делать"?