Алан Милн - Дом в медвежьем углу

Таким образом, Heffalump предстает как некая загадка, некая неразрешенная проблема. Что такое Heffalump? Безусловно, что-то большое (как слон -- elephant), агрессивное, дикое и необузданное. Его надо поймать, обуздать. Это пока все, что мы о нем знаем, так как его на самом деле никто не видел. Здесь на помощь вновь приходит работа Фрейда о Гансе, где обсуждается немецкое слово Lumpf (ср. Heffalump), обозначающее экскременты, нечто вроде

22

'какашка, колбаска', анальный заместитель мужского полового органа. Аналогия между Lumpf и Heffalump поддерживается тем, что в английском языке слово lump означает 'глыба, ком, огромный кусок, большое количество, куча, чурбан, обрубок, опухоль, шишка'. Итак, Heffalump -- это нечто огромное, набухшее, набрякшее, короче говоря, это фаллос. Подтверждает ли текст ВП эту интерпретацию? Мысль поймать Heffalump'a завладевает Пухом и Поросенком всецело. Они решают вырыть яму (ср. ниже о норе как синониме вульвы и пролезании в нору как субституции полового акта и рождения), чтобы Heffalump угодил в нее. Пух и Поросенок символически разыгрывают здесь половой акт. Отношения между ними латентно сексуальные, они все время падают друг на друга (см. ниже). Пух -- активное, мужское начало, Поросенок -- очень маленькое и слабое, трусливое животное, полностью лишенное мужских признаков, в одном месте своей книги Кристофер Милн написал о своей игрушке -- прототипе Поросенка (Piglet) - she: она [Milne 1976: 132}. По сути, Piglet -хрюшка, Хрюша -- это недоразвившаяся девочка. Индикатором сексуальности Пуха выступает мед, при упоминании о котором (в Западню решили положить мед для привлечения Heffalump'a) Пух впадает в состояние, близкое к сексуальной ажитации, и говорит следующее:

"И я пошел бы за ним", говорит Пух взволнованно, "только очень осторожно, чтобы не спугнуть, и я настиг бы Банку Меду и прежде всего облизнул бы по краешку, притворяясь, как будто там ничего нет, знаешь ли, а потом я бы еще погулял и вернулся и стал бы лизать-лизать до самой середины банки, а потом__"

Потом события развиваются следующим образом. Пух и Поросенок расходятся по домам, но Пух не может уснуть, томимый голодом. Придя в кладовую, он не понимает, куда

23

девался мед. Мысль о Heffalump'e вытеснялась у него из сознания -- он отнес мед в Западню, но забыл об этом. После этого, когда в состоянии быстрого сна Пуха Heffalump съедает его мед у него на глазах, Пух бежит к яме и лезет головой в банку с медом, в результате надевает ее на голову и не может снять (мотивная перекличка с главой "Нора", когда он пролезает в нору к Кролику, но, наевшись, т. е. символически "забеременев", не может вылезти обратно (подробнее о связи этого мотива с родовой травмой см. ниже). Тем самым Пух превращается в Heffalump'a, за коего его и принимает Поросенок, который, увидев все это, в ужасе убегает. Итак, Heffalump предстает как сексуальный соперник, или субститут, Пуха, поедающий его священную пищу, в которого Пух символически превращается, отведав пищи, оскверненной им. Для Поросенка этот страшный и агрессивный фаллос -- Heffalump (еще одна символическая этимология этого слова) является одновременно привлекающим и отталкивающим (страх дефлорации):

Что такое был этот Heffalump?

Был ли он Свиреп?

Приходил ли он на свист?

И как он приходил?

Нежен ли он вообще с Поросятами?

Если он нежен с Поросятами, то Смотря с Какими Поросятами?

Положим, что он нежен с Поросятами, но не повлияет ли на это тот факт, что у Поросенка был дедушка по фамилии Нарушитель Гарри?

Ср. в более "стерильном" переводе Б. Заходера неожиданно менее точный, но более откровенный пассаж:

Какой он, этот Слонопотам? Неужели очень злой?

24

Идет ли он на свист? И если идет, то зачем? Любит ли он поросят или нет? И к а к он их любит (курсив А. Милна, разрядка Б. Заходера).

История с Heffalump'ом репродуцируется в главе "Снова Heffalump" (как мы уже писали в предисловии, эта глава почему-то вообще не была Заходером переведена, и в этом издании в полном составе ВП она публикуется впервые), где Пух, идя по Лесу, падает в яму прямо на Поросенка. Вот как это выглядит:

"Пух", пропищал голос.

"Это Поросенок", нетерпеливо закричал Пух.

"Ты где?"

"Внизу", говорит Поросенок действительно довольно нижним голосом.

"Внизу чего?"

"Внизу тебя. Вставай!"

"О!", сказал Пух и вскарабкался на ноги так быстро, как только мог. "Я что, упал на тебя?"

"Ну да, ты упал на меня", говорит Поросенок, ощупывая себя с головы до копыт.

"Я не хотел этого", говорит Пух покаянно.

"А я не говорю, что хотел оказаться внизу", грустно сказал Поросенок. "Но теперь со мной все в порядке. Пух, я так рад, что это оказался ты".

Оказавшись в яме, Пух и Поросенок тут же вспомнили Heffalump'a и поняли, что попали в Западню.

Вторым латентным сексуальным соперником Пуха выступает И-i, его полная противоположность в характерологическом и речевом планах (см. ниже). В главе "День рождения" Поросенок и Пух должны подарить И-i подарок. Пух решает подарить горшок с медом, но по до

25

роге съедает мед (видимо, он подсознательно понимает, что священный мед никому нельзя отдавать, тем более И-i, который в конце книги отбирает у него функцию поэта). Таким образом, Пух дарит И-i пустой горшок из-под меда, то есть "обессемененный" пустой фаллос. Что же делает Поросенок, испытывающий к И-i определенного рода сексуальное влечение? Вспомним место в ВП, когда Поросенок хочет подарить И-i фиалки, а тот ломает три скрещенные палки в виде буквы А, символ образования. Поросенок решает подарить И-i воздушный шар -- упругий символ беременности, элемент архаического "забытого языка" [Fromm 1951}. Однако подсознательная боязнь беременности заставляет его порвать шар, который превращается в мокрую тряпку. Таким образом, Пух приносит И-i в подарок пустой горшок, а Поросенок -порванный воздушный шарик. Казалось бы, это символизирует полный сексуальный крах. Однако И-i находит выход в символической мастурбации -- он всовывает порванный шарик в пустой горшок, вынимает и всовывает обратно.

В конце книги Пух увенчивается как сексуальный лидер бревном (pole), символом Северного Полюса.

В книге "Дом в Медвежьем Углу" роль сексуальных мотивов и их значимость резко уменьшается, так как эта книга скорее напоминает роман воспитания (подробнее см. последний раздел этой статьи): разрушение инстинктов раннего детства и утверждение положительных социальных идеалов (здесь, впрочем, намечается другая сексуальная пара -Тиггер и Бэби Ру: "Вот ты сейчас сам убедишься", храбро сказал Тиггер. "А ты можешь сесть мне на спину и наблюдать". Ибо из всех вещей, о которых он сказал, что Тиггеры умеют их делать, он неожиданно почувствовал уверенность именно относительно лазанья по деревьям. "Оо, Тиггер, -- оо, Тиггер, -- оо, Тиггер", возбужденно пищал Ру"), но именно лишь намечается).