Анатолий Мошковский - Трава и солнце

Саша еще что-то сказал.

- Постараюсь, - и опять засмеялась. - Когда? В девятнадцать ноль-ноль?

Саша снова взял под козырек, деревянно повернулся через левое плечо и едва ли не строевым шагом зашагал по пляжу назад. Маряна сразу перестала интересоваться Аверей, села в кружке ребят, и он подсел к ним.

- А ты, Фима, сколько раз была у Матрены?

Фима, отжимавшая из косичек воду - искупалась, смывая ил, - сморщила лоб, подсчитывая:

- Разика три.

- Не очень-то много. А обещала...

- Маряша, - запричитала, улыбаясь, Фима, - да все вырваться не могу... Дом проклятый...

- А сюда вырвалась? И не скажешь, что у тебя усталый вид.

Фима сузила глаза и затаила в уголках губ улыбку.

- Так то не полы мыть и не на базар для стариков бегать. И ночью встану, чтоб вымазать тебя илом и бросить в Дунай...

- Ох и хитрющая ты! Я тебе... - погрозила пальцем Маряна. - Чтоб в ближайшие дни сбегала...

- Есть! - Фима вскинула к виску ладошку.

- А ты, Селивестр?

- Был у своего деда раз пять.

- Как дела у Аверьяна?

- Нормально. Жалоб от старушки не поступит. - Аверя нахально посмотрел в глаза Маряне, и его лицо, худощавое с грубым, неровным, обветренным, каким-то пятнистым загаром, было чуть надменным и лихим.

- Проверю.

- Хоть сейчас.

За спиной заиграла румынская музыка: скрипки и цимбалы, обгоняя друг друга, разлились над пляжем и полетели над Дунаем.

Аверя перекатился на другой бок и увидел в руках Льва маленький, чуть побольше "Зоркого", приемничек в кожаном футляре. Лев с Аркадием и две девушки сидели неподалеку от них и прислушивались к голосу Маряны.

Лев поманил Аверю пальцем. Аверя подполз на коленях.

- Кто она такая?

- Маряна-то? Вожатая. А что?

- Аркадь, ты слышишь... Как тебе нравится это имя? Как звучит, а?! А ты не хотел ехать сюда, дурья голова. - Потом вдруг быстро спросил у Авери: - Ты-то в бога веришь?

Готовый к любому вопросу, но не к этому, Аверя смутился.

- А чего в него верить?.. Мне... Мне все равно...

- А бог есть, нет?

- Нет, - проговорил Аверя, - откуда ему быть... Атмосферные явления все это... В школе так говорили, и опять же - Маряна.

- А дед-бабка у тебя есть?

- У кого же их нет?

- Молятся на иконы? Справно молятся на иконы?

- Так они старые.

- А много их у вас?

- Откуда много, только трое: одна бабка, материна, померла, а теперича трое...

Лев пригладил волосы и поморщился:

- Да не стариков, икон.

- Да есть. А вам что?

- Да я так просто.

- А я думал - верующий. У нас в городе церкви богатые. Одну старообрядческую, правда с согласия епархии, закрыли...

- Ну? - Лев заинтересованно придвинулся к нему и серьезно изучал его лицо сквозь большие, в квадратной оправе очки с широкими дужками на ушах.

- А почему закрыли?

- Между батюшками ссора произошла - не поделили они что-то, писали друг на друга архиепископу нашему...

- Как это - нашему?

- Да старообрядческому. Наша церковь особая, мы - за старую веру...

- Ты, я вижу, в этом деле академик...

- Чего там... - Аверя прямо-таки весь зарделся. - Жить здесь и не знать... Вот мой деда такое рассказывал о протопопе Аввакуме...

- Ребята, вы слышите, что он говорит?! - закричал своим товарищам Лев, и они на животах сползлись к Авере. - Об Аввакуме слыхал, и вообще, должен вам сказать, образованнейший малый...

- Аверька, мы уходим! - крикнул Селька.

И Аверя увидел, что все уже одеты. Ах, как не хотелось ему уходить! И он остался бы с этими добрыми, веселыми туристами, если б не Алка, подошедшая к ним.

- Садись, девочка, - предложил Лев, - ты тоже местная?

- Наша, - бросил Аверя, - я вот ее все плавать учу - слабовата.

- Не похоже, что местная.

- Мой папа мастер по лодкам, и я скоро уеду отсюда, - сказала Алка. Он не сам делает лодки, а руководит, и все в цеху ему подчиняются...

- Вот оно как... - пропела толстенькая девушка в синей купальной шапочке, с ямками на тугих щеках, Вера, как звали ее туристы.

- Аверька, - вдруг сказала Алка, - как тебе не стыдно купаться в таких трусах? Прямо до колен. Все культурные люди купаются в плавках, а ты как деревенщина.

- Отстань, - вяло огрызнулся Аверя, - не продаются они у нас.

- А твои родители молятся на иконы? - спросил у Алки Лев.

Алка, трогавшая на коленях хорошо накрахмаленное платьице, возмущенно посмотрела на него:

- За кого вы меня считаете? Мой отец - член партии, мама активистка, и председатель райисполкома часто бывает у нас в гостях, а вы про бога! Я убежденная атеистка...

- Ого! - воскликнула вторая беленькая девушка - Люда. - И ты никогда не верила?

- Что я, дура какая? Старичкам еще простить можно: жили при русском царизме и под турецкими боярами, темные и невежественные, потому и верили в сверхъестественные силы... А чтоб я?..

- Идейная какая! - Вера похлопала себя по собравшимся в складки бокам.

Алка зарозовела от удовольствия.

- А как же иначе, я как пионерка... - И вдруг перебила себя и показала на уходившую с ребятами Фиму. - Вон ту видите? Так сама помню, как она в церковь бегала. А братишка ее, Локтя, и сейчас ходит с крестиком. И главное - пионер: под красным галстуком носит крестик. Это ведь возмутительно! - При этом Алка выразительно посмотрела в лицо Авере.

- Позор! - отрезал Лев.

- Зато она плавает, как шаран, - вставил Аверя, - как сазан, по-вашему.

- И вся она как мальчишка! Только что не курит. И хочет стать капитаном. Правда, смешно? Настоящей девочке не самое главное - хорошо плавать. Я вот даже и учиться не хочу хорошо плавать. Это для мальчишек, а не для нас, девочек... Что у нее за жизнь: торгует семечками, месит ногами ил, спит под иконами, а их у Зябиных что ворон на лозе...

- Что ты говоришь?! - Лев вскочил с песка.

- Ну, пошли, - сказал Аверя, хмурясь и прерывая Алку, - надо Маряну догнать.

- А я не пойду и расскажу им все.

- Ну и оставайся. Пока.

Аверя быстро оделся и побежал за скрывшимися ребятами.

Ребят он не догнал.

Зато вечером столкнулся с Маряной у Дома культуры. Она была все в том же платье, только без тесемок купальника, узлом завязанных на шелушащейся от загара шее. Маряна жила небогато, со стариками, и, по предположениям Авери, у нее было одно-два летних платья, не больше.

- Тебе Саша сказал что-нибудь? - спросила она.

- А чего? Нет, ни слова. Как с собакой - так я нужен, я и мои штаны, а как без собаки - так другие... Или, постой, что-то, кажется, говорил...

Маряна дала ему легкий подзатыльник.

- Завтра патрулирование. Сообщи связным, чтоб к семи утра все были на месте.

- Есть, - вяло сказал Аверя.

У щита с объявлением, что в Доме культуры открыта школа бальных танцев, а также липси и других, топталась Алка с белыми капроновыми бантиками в волосах и в белоснежных туфельках. Но Аверя лишь краем глаз посмотрел на нее - болтушка!

Откуда-то явился Саша с пограничниками и за руку, как маленькую, повел Маряну на танцплощадку, примыкавшую к Дому культуры. Площадка была ограждена высоким забором, и у входа стояла билетерша. Пограничники и знакомые проходили даром, и Саша запросто провел Маряну внутрь.