Евгений Наумов - Утро вечера мудренее

- Сказки для второго-третьего класса! - поддакнул Лысюра.

Макар в отчаянии приложил руку к груди:

- Это правда, чистая правда! Я вот только объяснить этого не могу, поверьте... Честное слово, не вру!

Все возмущенно загудели:

- Он еще честным словом бросается!

- Бессовестный!

Но тут поднялся Лысюра и потребовал слова.

- Дело нешуточное, - он значительно обвел всех взглядом. - Давайте разберемся по порядку. Значит, вчера мы видели и слышали, что Синицын во время турнира - ни бум-бум. А сегодня он с пеной у рта доказывает, что может ответить на любой вопрос самого опытного кавээновца, - он кивнул на Зину Живцова, и тот покраснел от гордости. - Тут можно сделать один вывод: Синицын и вчера знал, но неизвестно из-за чего предал нас, наш класс, нашу команду... - голос его повысился до крика, - и сознательно подыгрывал нашим заклятым... товарищам "альбатросовцам"...

- Н-нет! - вырвалось отчаянно у Синицына.

- Он говорит, что нет, - продолжал староста. - И даже дает честное слово. Верите вы ему?

- Ни за что! - рявкнули все, как один.

- И правильно, - кивнул Лысюра. - Я бы сам не поверил, но...

Класс насторожился.

- Но однажды я был у Синицына дома и видел такое, что сейчас даже не знаю, верить ему или нет.

- Что ты видел? - крикнуло сразу несколько голосов.

- Пока говорить не буду, вы мне тоже не поверите, - промямлил Лысюра.

- Да что его слушать! - крикнул кто-то. - Он же друг Синицына, защищает.

Лысюра обиделся, покраснел.

- Я? Защищаю? - он ударил себя кулаком в грудь, но тут же почесал в этом месте. - Мои слова могут подтвердить еще кое-кто. Со мной были двое и...

- ...ели волшебное мороженое? - пискнул девчоночий голосок.

Лысюра медленно повернулся и уставился пронизывающим взглядом на Живцова.

- Ты?!

- Я ничего... я никому... - забормотал тот растерянно.

Лысюра величественно махнул рукой.

- Знаю. Ты крематорий. Это она разболтала, Поспелова.

- И не я! - подскочила Даша. - Это, наверное, Иринка, я ей по секрету только...

Но тут вмешался Черепанов.

- О чем затеяли разговор? Мы сейчас разбираем недостойное поведение Синицына. У кого какие предложения? Записываю.

- Постой, - не сдавался Генка. - Я же еще не кончил. Чего ты не даешь мне сказать?

- Говори, только про Синицына, а не про какие-то дела давно минувших дней.

- Я про Синицына и говорю, - огрызнулся Лысюра. - Не перебивай. Значит, так. Я Синицыну верю.

Класс заклокотал.

- Объясни! - потребовал Черепанов. - Может, ты его как друга защищаешь.

- Никакой он мне не друг! - вскипел Лысюра, но тут же спохватился. - То есть, конечно, друг, но я его не защищаю. А верю ему и требую, чтобы он искупил свою вину перед коллективом.

- Как же так? - вмешался Живцов. - Если ты ему веришь, значит, он не виноват. Тогда какую вину он должен искупать?

- Да, он не виноват, - замямлил Генка. - Но не так, как вы думаете. Поэтому я верю. А чтобы и вы поверили, что он не виноват, пусть он искупит свою вину тем, что за ночь укутает все деревья на нашем участке, - и добавил зачем-то: - У него есть для этого все резервы и возможности.

- Как?! - у Синицына даже пересохло в горле. - Все деревья?

- Сто штук! - ахнул кто-то.

- Да, сто штук, - твердо продолжал Генка. - И тогда вы поверите, что вчера он, допустим, не мог ответить ни на один вопрос турнира, а сегодня любого кавээновца заткнет за пояс.

- Как я укутаю сто деревьев? - заорал Синицын. - Ты хоть что-нибудь соображаешь, Лысюра?

- Действительно, - поддакнул Живцов. - Я тоже был тогда у Синицына и ел... гм... но при чем тут деревья? Не понимаю я что-то старосту. Тут целому классу работы на полдня, а он должен сделать один за ночь? И почему обязательно за ночь?

- А он знает почему, - подмигнул Лысюра. - И знает как...

Синицын во все глаза смотрел на старосту класса и заметил многозначительную ухмылочку, блуждавшую по его лицу.

- А так, - Генка подался вперед, глядя на Синицына, будто гипнотизировал его, - точно так, как он вдруг начал учиться на круглые пятерки, как за одну ночь изучил всю "Детскую энциклопедию"...

"Вот оно! - зазвенело в голове Макара. - Лысюра знает про мышонка Тик-Така... Но откуда? Я-то никому не говорил, даже маме".

- Неясно мне, зачем староста мелет тут разную ерунду, - недовольно брюзжал в это время Зина Живцов. - Наказать, конечно, мы должны Синицына за его недостойный поступок. Но требовать, чтобы он выполнил работу целого класса, да еще за одну ночь...

- Ха-ха! - крикнул кто-то.

- Надорвется!

Черепанов поднял руку.

- Есть у кого-то конкретные предложения?

- Общественное порицание! - раздался вдруг голос Зойки. Все повернулись к ней, и Зойка, смутившись до слез, опустила голову и принялась теребить передник.

- Еще будут предложения? Нет! Ставлю на голосование. Кто за?.. Единогласно!

Вскочил Живцов.

- Предлагаю также не допускать больше Синицына к турнирным соревнованиям.

- Не надо, я... - дернулся Макар.

- Справедливо, - пробасил молчавший до сих пор Пономаренко, и руки взметнулись вверх.

Печально плелся Макар с собрания домой. Эх, и не везет ему! Вот уж неудачник так неудачник - даже волшебство не идет ему впрок.

Сзади послышались чьи-то шаги и тяжелое дыхание.

- Синицын, погоди! - Макар узнал голос Лысюры и нехотя остановился.

- Ну чего? - спросил он хмуро.

Лысюра задышал ему в ухо:

- Ну так... что ты надумал? Обработаешь весь наш участок?

- Что ты снова мелешь? Да я пять деревьев еле-еле...

Лысюра пихнул его в плечо.

- Я ведь тебя на собрании защищал! А ты...

Он оглянулся по сторонам.

- Да ты не бойся. Никто не узнает.

- Про что? - тоже почему-то перешел на шепот Макар.

- Что ты на самом деле не Синицын, а... - Генка набрал в грудь побольше воздуха, - а волшебник по фамилии Кара-Чунг!

- Что еще за Кара-Чунг? - опешил Макар.

- Ну как же, как же, - засуетился Лысюра. - Ты ведь сам говорил, помнишь, когда мороженое ели?

Оба смотрели друг на друга выпученными глазами. Сгущались сумерки. Тополя протянули над ними голые ветви. В щелях забора взвизгнул ветер.

- И все сразу тебе поверят, - забубнил ему в воротник Лысюра. Еще и прощения просить будут.

- Прощения?

- А то как! - воодушевился Генка. - На руках будут носить: ты же за всех работу сделал, можно баклуши бить. А самое главное... самое главное - мы раньше всех закончим воскресник, и наш класс выйдет на законное первое место.

- Почему закончим? Если Тик-Так... - он поперхнулся, - если я сделаю всю работу за ночь, то никому и начинать не придется.

- Вот-вот, а я что говорю! Все классы придут на участок, только примутся за работу, а у нас - глядь - все готово. Нам сразу благодарность, школьный оркестр играет туш...

- И мы утрем нос четвертому "Б"! - подхватил Синицын.

- Правильно! - и они, схватившись за руки, начали отплясывать на тротуаре так, что какая-то старушка испугалась и, не доходя до них, перебрела на другую сторону улицы.