Борис Привалов - Сказ про Игната-хитрого Солдата (c иллюстрациями)

— Каковы мои блинцы? Сам жарил-парил!

— Блин как блин, — говорит Хитрый Лапоть, — к нему — сметанки, так не хуже, чем у короля Долдона, пир у нас был бы.

Слово за слово, рассказал солдат про королевскую службу.

— Помочь я тебе могу, — сказал Козёл. — Мой брат, Конёк-скакунок, тебя на остров Буян доставит. Но служба за службу: убей моего врага. Серого Волка с железными когтями. Живёт он на том краю леса, идти к нему через гору высокую, через овраги глубокие.

— Солдат везде пройдёт, — сказал Хитрый Лапоть, макая блин в сметану.

— Знай ещё вот что, солдат, — продолжал Козёл, — Волка этого простая пуля не берёт. А какой пулей его убить можно — то мне неведомо. Волк колдун злой. Был он у своего отца любимый сын.

Да только сам же отца сгубил и стал в волчьем царстве-государстве царём…

Наутро Хитрый Лапоть вышел в поход на Серою Волка.

Миновал он овраги глубокие, много раз вниз срывался, вконец измученный к горе подошёл.

Стоит гора высокая — в небо уходит. Отдышался солдат, полез на неё. Лез, лез, руки ободрал, лапти разбил — ан, глядь, он на том же месте, откуда лезть начал!

— Почему ты мне, гора-горища, дороги не даёшь? — спросил солдат. Ведь я с тобой подобру-поздорову, а ежели воевать начнём — тебе худо придётся.

— А что ты со мной сделаешь? — спросила гора.

— Дело простое — запруду на оврагах да речках построю, воду напущу, сказал солдат, — пусть подмывает да рушит… Закачаешься, поползёшь, рассыпешься… А я воде помогу — порохом тебя рвать буду.

Гора от испуга дрогнула — поняла, что с солдатом русским шутки плохи. Расступилась и пропустила солдата. Вышел он прямо к волчьему логову. Вокруг все деревья железными когтями израненыи-изорваны. В земле от волчьих лап ямы, как колодцы.

«Видно, большой зверюга, этот Волк Серый, — подумал Хитрый Лапоть. — С ним нужно ухо востро держать!»

И солдат взял ружьё наизготовку.

Волк, однако, первым приметил солдата и зарычал:

— Иди-ка поближе, я на тебя погляжу. Ишь храбрый какой выискался!

— Вылезай-ка сам лучше наружу, — ответил солдат. — Из норы и мышь кошке грозить может!

Вылез Волчище. Хитрый Лапоть аж ахнул:

Волк с быка ростом, пасть — как печь чёрная, из неё дым валит.

— Смерти не боишься, солдат? — спросил Волк и лязгнул зубищами.

— Кто смерти боится, не велика птица, — ответил Хитрый Лапоть. — А вот кто жизнь полюбил, тот и страх загубил.

Прицелился из ружья, выстрелил Волку прямо в голову.

Дым развеялся — глядь, а Волк стоит жив-невредим и скалит зубищи, словно смеётся.

— Стреляй, стреляй, — рычит, — мне любо, когда пули по шерсти бегут, словно меня гребнем чешут.

Осерчал Хитрый Лапоть: что ж, выходит, он двадцать пять лет стрелял, а стрелять не выучился?

— Экий я лапоть! Забыл, кто ты есть. Убью я тебя сейчас, серый разбойник, поганой пулей, как солдаты предателей да изменщиков убивают, сказал Хитрый Лапоть и на пулю плюнул — никакие чудеса тому не помогут, в кого эта пуля попадёт.

Зарядил солдат ружьё. Волчище к прыжку изготовился, да двинуться не успел: сразила его поганая пуля прямо в сердце. Тут колдуну-предателю и смерть!

Зашагал солдат назад. Гора расступилась, солдата пропустила.

Через овраги глубокие, берега скользкие солдат пробрался к избушке на курьих ножках, на бараньих рожках.

А у Козла за столом сидит Конёк-скакунок. Конь что огонь: что ни шерстинка, то серебринка.

— Ты, солдат, моего сводного брата Коня из королевской конюшни на волю отпустил, — сказал Конёк-скакунок. — И я тебе помогу, чем могу.

— Отнесёт он тебя на остров Буян, — растолковал Козёл солдату, — прямо ко дворцу, где и Медведь-плясунок, и Кот-говорунок, и Конёк-горбунок живут. А уж добывай этих затейников сам.

Взял солдат у Козла блинов в дорогу, сел на Коня-скакунка, подумать не успел, как на острове Буяне очутился.

Кругом океан-море лежит, по нему корабли плывут. А сам остров — что рынок во время ярмарки: народу тьма, медные трубы трубят, а им хор колокольный отвечает. Те, колокола, которые поменьше, звонят так: «Винца бы нам, блинца бы нам!»

Которые погуще, те по-иному: «А кому платить, а кому платить?»

Третьи, самые большие, своё гудят: «Мужику, мужику-у-у…»

А все вместе так трезвонят: «Деньги сюда к нам! Деньги сюда к нам!»

Писаря, сидельцы в лавках, ярыжки кабацкие, торговый люд, потешные люди, гости заморские — кого только нет! Совсем солдат завертелся бы в омуте этом, ежели бы не Конёк-скакунок.

Конь вьюном вился среди лавок, телег, обозов. Выскочил на дорогу к дальнему замку.

У ворот замка сидел великан. Голова его была вровень с башней. Как вздохнёт — ветер кругом свистит. И только слышно вверху — щёлк-щёлк, будто орехи кто на небе колет. И верно, скорлупа с башни сыплется.

— В этом замке, — сказал Конёк-скакунок, — сокровища царя Гороха спрятаны-замурованы. А это великан Недрёманное Око. Он никогда не спит, замок сторожит. В башне у него орехи насыпаны. Видишь, скорлупа сыплется… Ты попробуй в замок пройти, а я тебя здесь подожду…

Хитрый Лапоть бочком-бочком — к воротам. Совсем уже подобрался, как вдруг сверху забором упала ладонь великанская. Замер солдат.

И великан прогудел сверху:

— Ещё раз пойдёшь сюда — голову раскушу, что орех!

Да ка-а-ак щёлкнет пальцем по солдату!

А палёц у Недреманного Ока толстенный — в колодец ежели воткнуть, так заткнет его как раз, во какой палец!

От этого щелчка Хитрый Лапоть летел чуть не до самого базара.

Встал, отряхнулся.

— Ладно, великан так великан, — сказал солдат, — не с такими справлялись…

Конёк-скакунок говорит ему:

— Помни, мы до вечера должны обратно в Оловянном царстве быть, иначе я волшебства своего лишусь и снова обычным конём стану.

— Не в службу, а в дружбу, — отвечает солдат, — сделай ты мне вот чего: слетай в русское царство-государство, возьми два пушечных ядра и приноси сюда. А потом видно будет, авось и управимся до вечерней зари.

Конёк-скакунок заржал, гривой-хвостом тряхнул, только его и видели.

Хитрый Лапоть присел на травку, ждёт-пождёт Конька. Великан всё орехи щёлкает, глаз с солдата не сводит. Солнце уже к морю клонится. Тут и Конёк-скакунок появился. Грива в пене, хвост в репьях — ядра принёс.

— Поторапливайся, солдатик, — говорит, — а то солнце на закат пошло. Не успеем ускакать — навечно тут останемся.

— Эй, служивый! — крикнул снизу от ворот Хитрый Лапоть великану. — А я тебе орехов принёс, наших русских. Попробуй разгрызи-ка!

— Давай! — говорит великан и ладонь свою широкую, как сани-розвальни, протягивает.

Солдат вкатил ему одно ядро чугунное на ладонь, кричит: