Владимир Малюгин - Жизнь такая, как надо: Повесть об Аркадии Гайдаре

На дворе Гайдара уже ждала ватага знакомых и незнакомых мальчуганов — человек двадцать.

Крепость построили за час — настоящее боевое сооружение, с фортами, зубчатыми стенами, башнями. Над самой высокой развевался красный флаг.

И начались сражения.

Гайдар вместе со Стасиком и Петькой, со всем гарнизоном крепости героически отражал бешеные атаки мальчишек с соседней улицы. Сам Гайдар уже получил снежками две контузии в голову, но, увлеченный игрой, громко кричал своим адъютантам:

И еще не раз и не два гремел бой у снежной крепости, но никак не могли ее взять войска «противника». Над зубчатыми башнями по-прежнему развевался алый флаг со звездой и четырьмя лучами — флаг славного коменданта снежной крепости и его храброго гарнизона.

…Шли дни, недели, месяцы арзамасской жизни. Новая повесть давалась с трудом. А ведь Гайдар затем и брал командировку в Арзамас, чтобы дописать вторую книгу «Школы».

Полтора года прошло с тех пор, как его Борис убежал из Арзамаса. С тех пор в жизни Горикова произошло многое. Октябрь. Боевая дружина сормовских рабочих. Особый революционный отряд, фронт, плен, гибель Чубука, прием в партию, пуля под Новохоперском, госпиталь, и вот снова Арзамас…

Кажется, все ясно — садись и пиши. А работа над повестью откладывалась со дня на день.

Но почему, размышлял Гайдар, шагая из угла в угол по маленькой комнатке, так что половицы прогибались и скрипели под его солдатскими сапогами, почему, наконец, он никак не может окончить свою новую повесть?

У Гайдара в то время было уже немало юных друзей по всей стране. Перед отъездом в Арзамас, в ноябре 1934 года, он побывал в Ростове-на-Дону. Там в библиотеках, во Дворце культуры, на пионерском слете читал отрывки из только что законченной повести «Военная тайна».

Когда пионеры узнали, что веселая и забавная поначалу книга кончается печально — гибелью малыша Альки, они подняли бунт и свой протест изложили в письме, которое отправили Гайдару в Москву. Оттуда письмо родные переслали в Арзамас.

Ростовские пионеры Митя Белых, Витя Зарайский и другие спрашивали, зачем в конце повести погиб Алька и не лучше ли, чтоб он остался жив.

Целый вечер Гайдар сочинял ответ.

«Ну и народ эти пионеры!» — думал он, улыбаясь. Конечно, лучше, чтобы Алька остался жить, конечно, лучше, чтобы и Чапаев остался жив, чтобы были живы и его мама, и отец, и Яшка Оксюз, и Петя Цыбышев.

Конечно, хорошо, если бы были живы и здоровы тысячи и десятки тысяч больших, маленьких, известных и неизвестных героев. Но этого в жизни, к сожалению, не бывает. Нет, не бывает…

Пионерам очень жалко Альку. Ну а если уж откровенно говорить, то ему, Гайдару, когда он заканчивал «Военную тайну», было и самому так жалко, что порою рука отказывалась дописывать последнюю главу. И все-таки это хорошо, что ребятам жалко героя книги. Это значит: они с ним, с Гайдаром, а он будет всегда учить их тому, как надо беречь и защищать Советскую страну, и пусть пионеры всегда ненавидят всех врагов: и своих, домашних, и чужих, заграничных.

Так он им и написал, своим юным друзьям, в далекий город Ростов, что на Дону.

В Арзамасе Гайдар встречался со своими знакомыми, друзьями детства, товарищами. Со многими из них он впервые познакомился в 1920 году, когда приезжал в Арзамас на побывку после госпиталя.

Многих теперь нет в Арзамасе. Уехала в Москву Мария Валерьяновна, нет больше в городе Николая Николаевича, Чувырина, разлетелись в разные концы Саша Плеско, Коля Кондратьев, Зина Субботина, Ида Сегаль. И где они сейчас и кого любят и кого ненавидят? Очень хотелось встретиться с друзьями отшумевшей юности.

Вот почему так обрадовался Гайдар, когда совсем случайно встретил у дома райисполкома Шурку Федорову. Ну да, ту самую озорную Шурку из типографии, что часто приходила в комсомольский клуб. Обычно являлась она с балалайкой, на которой играла не хуже парней. В комсомоле в то время Шурка состояла «нелегально» от своих родных, каждый день твер дивших ей, что-де все комсомольцы — безбожники и вообще пропащие люди.

Любила Шурка танцевать — и вот за этот «пережиток капитализма» решили ее исключить из членов РКСМ. Правда, комсомольцы вскоре поняли, что погорячились, и снова восстановили.

Ах, Шурка, Шурка! А теперь она уже совсем не Шурка, а председатель Водоватовского сельсовета — Александра Васильевна. Шутка ли — сама Советская власть!

Вместе с Шуркой Гайдар отправился в кинотеатр «Искра» смотреть «Веселых ребят».

В тот год по всей стране с киноафиш улыбался артист Леонид Утесов — веселый пастух Костя Потехин, и вся страна вместе с ним пела задорный марш веселых ребят.

Гайдар полюбил эту песню. «Веселых ребят» он видел еще в Москве и уже в который раз смеялся над веселыми приключениями Кости Потехина, Анюты и озорных музыкантов!

Легко и радостно на душе. Все кажется в Арзамасе прежним. Все стоит на старом месте: и ветхий флигелек на Новоплотинной, где прошло детство, и здание бывшего реального училища, и другие дорогие сердцу дома.

В самом деле, Арзамас и окрестные деревеньки, кажется, остались прежними, почти не изменились — но ведь это только первое впечатление. Разве узнать теперь кошмовалов, когда-то работавших на фабрике Жевакина! И не услышишь нигде старой заунывной песни, в которой рабочий жаловался на свою горькую судьбу. Знают ли нынешние молодые парни и девчонки, что раньше в Арзамасе говорили: «Дядя, не пои здесь лошадей, здесь кошмовал пил»?

Гайдару рассказали, что Арзамасский район занесен на краевую Доску почета, что арзамасцы посылали своих делегатов на Всесоюзный съезд Советов и Всесоюзный съезд колхозников-ударников, что одна из колхозниц избрана членом ЦИК СССР…

Все эти рассказы волновали Гайдара, и он очень гордился земляками, да, земляками, потому что всю жизнь считал себя нижегородцем, арзамасцем…

Вот уже не день и не два, как Гайдар живет в родном горо де, уже немало исписано, исчеркано, но все это не то, не так, как хотел, как думалось…

Правда, бывает и так: достанет исписанную тетрадь, развернет, станет читать — какую, кажется, ерунду написал! И два дня бродит по городу печальный. А на третий день сядет снова за стол, снова прочитает и повеселеет: откуда выдумал, что ерунда? Ведь очень даже хорошо! И снова за работу.

Вот она, рукопись! Борис Гориков уже вернулся в Арзамас, где его встретили мама и сестры. К нему то и дело заходили друзья, товарищи, и многие из них уже комсомольцы. Они рассказывают Борису о школьных товарищах и врагах, о том, кто из них остался и кто уехал, кто вступил в комсомол…