Барбара Пикард - Белая гончая

- Вы упустили его, - отозвался принц Фабиан. - Гончую словил я.

- Я поймал пса первым, - вознегодовал принц Конрад.

- Я поймал его последним, значит, последнее слово за мной, огрызнулся принц Фабиан.

А пока высокородные гости спорили, принц Жерве снова вырвался, и поскольку знал, что измучен и далеко не убежит, из последних сил добрел он до трона принцессы и улегся у ног девушки, умоляюще глядя на нее. Принцесса погладила пса по голове, приветливо заговорила с ним и улыбнулась.

Но принц Конрад и принц Фабиан так и не смогли установить, кто из них привел гончую к принцессе; потому по просьбе самой Элинор, что весьма порадовалась отсрочке, король предоставил принцам три месяца для разрешения спора. Высокородные гости тут же уехали, дабы посоветоваться с учеными судьями и законоведами в своих собственных землях и за их пределами, надеясь, что спор будет разрешен к вящему удовольствию хотя бы одного из претендентов.

А принцесса оставила белую гончую себе, и назвала находку Снежком. Она подарила псу ошейник, отделанный изумрудами, и еще один, с сапфирами, и серебряное блюдо, с которого тот ел. Элинор полюбила пса, а тот находился при ней неотлучно, прогуливалась ли дочь короля в саду, или сидела в покоях за книгой, или беседовала с няней; ночами пес спал в покоях принцессы, на алой шелковой подушке подле ее ложа. Король, большой знаток гончих, уверял, что Снежок - на редкость породистая собака; и хотя поначалу старая няня ворчала сквозь зубы на "эту неуклюжую зверюгу с грязными лапами...", однако и она тоже вскорости привязалась к Снежку. По чести говоря, во всем дворце одно только существо терпеть не могло Снежка, а именно - серая нянина кошка; завидев пса, кошка выгибала спину и злобно шипела на него, что было явной несправедливостью, ибо принц Жерве всегда любил кошек.

И вот в первый раз со времени магического превращения настало полнолуние: устроившись на алой шелковой подушке, принц Жерве наблюдал в окно за луной. И как только дворцовые часы пробили полночь, мнимый Снежок обнаружил, что к нему вернулся дар речи. Он поглядел на принцессу, мирно спящую в лунной сиянии на роскошном ложе, и не посмел разбудить и испугать девушку. И спустя две минуты дар речи снова оставил пса.

Когда снова настало полнолуние и часы пробили полночь, принц Жерве подумал:"Она добра и милосердна, она бы охотно помогла мне, кабы могла". Но он снова помедлил, не смея разбудить принцессу, и две минуты истекли.

И вот полнолуние настало в третий раз, и принц Жерве подумал:"Кроме нее, помочь мне некому". В полночь он поднялся и положил передние лапы на постель принцессы. Но он так и не смог заставить себя испугать девушку, и пока он раздумывал, две минуты истекли и шанс был упущен.

Несколько дней спустя принц Конрад и принц Фабиан вернулись во дворец сообщить королю, что все просвещенные судьи и законоведы, с которыми они беседовали, в итоге сошлись на том, что раз белая гончая сама прибежала к ногам принцессы, ни того, ни другого нельзя счесть победителем, ибо условие осталось невыполненным.

Король был изрядно раздосадован, но раздражение свое умело скрыл, и постановил, что женихи сойдутся для решающего испытания ровно через три недели. - И на этот раз, - твердо объявил отец принцессе, - принцы предстанут перед тобою в доспехах и с опущенными забралами, чтобы все они выглядели одинаково, и ты бы не отвлекалась на пустяки. На этот раз тебе придется сделать выбор, иначе я решу за тебя.

Когда снова настало полнолуние, до прибытия женихов оставалось несколько дней, и в полночь принцесса не спала. Она сидела на устланной подушками скамье под окном и горько плакала, ибо понимала, что на этот раз ненавистного брака с чужаком не избежать. Когда на дворцовых часах пробило двенадцать, она подняла взгляд и отерла слезы. - Ох, Снежок, - пожаловалась она, - я так несчастна.

- Ваше высочество, - молвил принц Жерве, - кабы я только мог помочь вам!

- Кто это сказал? - воскликнула принцесса, вздрогнув.

- Не пугайтесь: это я, ваша белая гончая.

- Прежде ты не говорил, - удивилась принцесса.

- Дар речи возвращается ко мне только на две минуты, раз в месяц, в полнолуние, когда часы пробьют двенадцать.

- Воистину это странно и удивительно, - молвила изумленная принцесса, - ибо никогда прежде не слышала я, чтобы звери разговаривали.

- - Вообще-то я не зверь, - уточнил принц Жерве. - Я - человек; ведьма превратила меня в гончую.

- Какой ужас! - воскликнула принцесса, немедленно забывая о собственных бедах. - Нет ли способа вернуть вам человеческий облик? Не могу ли я чем-нибудь помочь вам?

- Существует только один способ вернуть мне человеческий облик: тот, кто поверит, что я человек, а вовсе не гончая, должен спуститься в одиночестве в пещеру под огромным дубом, что растет в чаще Черного Леса, и достать волшебный меч, что хранится промеж лап спящего дракона, и этим мечом пронзить мне сердце.

- Пронзить мечом ваше сердце! - вскрикнула принцесса в страхе.

- Ведьма сказала, что иного способа нет.

Принцесса гордо выпрямилась и заговорила с достоинством, коему позавидовал бы сам король, ее отец. - Я войду в пещеру под огромным дубом, что растет в чаще Черного Леса, и добуду меч, и довершу остальное, объявила она. - Не бойтесь, дорогой друг, ибо недолго вам осталось прозябать в обличии белой гончей.

Но когда Жерве попытался поблагодарить принцессу, он обнаружил, что две минуты уже истекли.

На следующий день принцесса Элинор рассказала няне о том, что произошло предыдущей ночью. - Забавный сон, золотко, - улыбнулась старушка.

- Но, няня, это вовсе не сон, так было на самом деле, - настаивала принцесса.

- Чущь! - объявила няня.

- Няня, поверь мне, так было.

- Ежели это правда, тогда почему сегодня утром Снежок не разговаривает? Мог бы и поздороваться со мною! - фыркнула няня. - Конечно, это был сон. А ты уже слишком взрослая, радость моя, чтобы верить в подобный вздор.

- Снежок никак не мог поговорить с тобою нынче утром: ведь дар речи возвращается к нему только на две минуты, в полнолуние, когда часы бьют двенадцать. Я же тебе все объяснила, няня.

- Принцессе твоих лет, да к тому же и на выданье, стыдно предаваться детским выдумкам.

- Даже если ты мне не веришь, - объявила принцесса решительно, - в полночь я отправлюсь к пещере под огромным дубом, что растет в чаще Черного Леса, и добуду волшебный меч. И надеюсь я, что ты меня проводишь, няня, добавила она, - ибо путь туда лежит неблизкий, тем более в темноте, тем более для одинокого путника.

- Вот еще, ни за что не войду в Черный Лес в полночь, с тобою ли, или с кем-то другим. В жизни своей не слышала подобной чепухи.

- Тогда мы со Снежком пойдем одни, - отозвалась принцесса.