Владимир Пистоленко - Памятное лето Сережки Зотова

- Нечего сказать, рыбешка! - покачала головой Манефа Семеновна. - Это как же вы ее?

- Да вот так. На галушку. Сегодня утром пожаловал. Мы и подсекли. Хорош сазанчик?

- Уж куда лучше. Да вы, никак, и обработали его?

- Готов. Хоть сейчас на сковородку.

- Завтра придется. А пока давайте я его в погреб, на снежок вынесу, предложила Манефа Семеновна.

Но рыбину понес сам Николай Михайлович. Сергей побежал за ним. Когда они вернулись, Манефа Семеновна сидела край стола. Перед ней лежала пачка денег.

- А вот вам, Николай Михайлович. - Манефа Семеновна гордо подвинула в его сторону деньги.

- Это что? Откуда? - недоуменно спросил он.

- Берите, берите. Ваши. За цветы.

- За какие цветы?

- Ваши цветы. С огорода. Я букеты вязала и на станцию к поезду выносила. Их вон какая сила, не пропадать же зря таким красавцам. А там, у поезда, прямо встать не дают, с руками отрывают. И не только цветы, все, что угодно, можно продать проезжающим.

Манефа Семеновна увлеклась своим рассказом и не заметила, как изменилось лицо Николая Михайловича, побелели губы, сурово сдвинулись широкие брови.

- Манефа Семеновна... - задохнувшись, сказал он. - Да как же это вы... Зачем вы?..

- Или что не так? - забеспокоилась Манефа Семеновна, услышав в его тоне неладное.

- Пойди, Сережка, поиграй во дворе немного, - не глядя на сына, строго сказал Николай Михайлович.

Сергей понял, что взрослые хотят поговорить без него, и выбежал из комнаты. Интересно, о чем же они станут говорить? Уже будучи в сенцах, он услышал, как отец сказал:

- Надюша цветы для красоты разводила...

Когда Сергей вернулся в комнату, Манефа Семеновна сидела на прежнем месте и концом передника вытирала глаза, видно плакала, а отец молча стоял у окна и барабанил пальцами по подоконнику.

Манефа Семеновна несколько дней ходила молчаливая и задумчивая, но цветы продавать больше не стала. Не стала затевать с Сергеем и разговоров про бога.

ВСТРЕЧА С ХРИПАТЫМ

На советскую границу, неподалеку от города Ленинграда, напали финские захватчики. Началась война. Защищать Родину ушел и политрук запаса Николай Михайлович Зотов.

На станцию Николая Михайловича провожала вся ремонтная бригада, Манефа Семеновна, Сергей и много других людей, соседей и знакомых. Среди провожающих Сергей заметил Володю и Сашку Селедцовых. Сергею было очень грустно и хотелось плакать, но он крепился и все время держался за руку отца. Выпустил ее только тогда, когда прозвучала команда садиться и Николай Михайлович полез в вагон.

Поезд тронулся. Вагоны побежали все быстрее и быстрее. Провожавшие стали расходиться. Кто-то подошел к Манефе Семеновне и заговорил с ней. Сергей понуро стоял рядом.

- Сережка! - окликнули его.

Он оглянулся.

- Иди сюда! - махнув рукой, позвал Сашка Селедцов.

Зачем они зовут? Может, играть? Только Сережке сейчас совсем не до того. Он молча качнул головой и потупился.

Увидев, что Сергей не двигается с места, Сашка сам пошел к нему.

За Сашкой двинулся Володя.

- В футбол хочешь играть? - шепотом спросил Сашка. - Я тебя напостоянно в свою команду принимаю. Понял? Могу даже вратарем сделать. Хотя вратарем я сам стою. Может, нападающим? А? Правым краем. Это знаешь как здорово? Будешь?

- Буду, - без особой радости согласился Сергей.

- Тогда - все, - заключил Сашка. - И ты знаешь еще что, Сережка: если кто задираться станет, мне говори. Володька полезет - и ему всыплю.

- Я с Сережкой никогда и не дрался, - обиженно возразил Володя.

- Мы не дрались, - подтвердил Сергей.

Сашка обнял его за плечи.

- Ты, Сережка, не расстраивайся из-за отца. Вернется. Даю слово. Он у тебя вон какой геройский. А теперь пошли, маленько потренируемся.

- Я у бабушки Манефы спрошусь.

- Давай, - одобрил Сашка.

Но Манефа Семеновна Сергея не отпустила, сказала, что сегодня веселиться или же играть с ребятами ему даже неудобно, отца не на веселье проводили.

Сергей взглянул на Сашку и качнул головой: мол, не пускает. Да если правду сказать, то ему и самому было сейчас не до игры.

Вернувшись домой, Манефа Семеновна вместе с Сергеем сразу же прошла в свою горенку, собрала там ему поесть, а сама, больше не обращая на него внимания, встала на колени, начала креститься, бить поклоны и чуть слышно что-то зашептала. Сергей знал, что это она молится богу. Невольно стал прислушиваться. Манефа Семеновна шептала невнятно, но все же Сергей уловил, как она несколько раз произнесла: "раба божия Николая".

Когда старуха закончила моление, Сергей спросил:

- Баб Манефа, а что такое "раба божия Николая"?

- Ты о чем это?

- А вы сейчас говорили...

Манефа Семеновна ответила не сразу. Помолчала, подумала. Затем, видимо решившись, тяжко вздохнула и сказала:

- Это я о твоем папке молилась, чтоб живой-невредимый остался.

Сергей удивился и с недоверием спросил:

- А разве так можно?

- Все можно, - коротко ответила Манефа Семеновна. - Только молиться надо.

Вечером Сергей долго не мог заснуть. Едва он закрывал глаза, перед ним сразу же возникал вагон с открытой дверью и там его отец. Стоит и машет рукой.

К Сергею подсела Манефа Семеновна.

- Все о папке думаешь?

- Ага.

- Теперь он далёко. Может, до самой Волги-реки доезжает. Бо-ольшая река! В двадцать раз шире Самарки, а то и больше. Через реку мост. Бежит по мосту поезд и бежит. А внизу пароходы плывут. Я этим же путем к вам ехала. Таких ли чудес за дорогу нагляделась! Батюшки светы!

И она стала рассказывать, какие довелось проезжать города, леса, реки, озера...

Знала Манефа Семеновна, чем можно увлечь Сергея! Без конца будет слушать, только рассказывай.

Наконец она поднялась.

- Будем спать.

Манефа Семеновна взяла лампу, пожелала Сергею спокойной ночи и пошла к двери. Затем вернулась, склонилась над его изголовьем.

- Сереженька, ты хочешь, чтоб папка твой вернулся домой? - спросила она, задумчиво глядя на мальчика.

Этот вопрос даже удивил Сергея: ну, о чем же еще мог мечтать он, чего же еще мог хотеть, как не того, чтобы его папка вернулся с войны живой и все время был дома!

- Ну, а как же, хочу!

По бесцветным, морщинистым щекам Манефы Семеновны потекли слезы. Она, как никогда раньше, горестно и просяще взглянула на мальчика и сказала:

- Богу молись, мой солнушоиок. Как я встану, и ты становись. Рядом со мной. И тоже молись... Может, господь услышит твою детскую молитву и спасет его. Детская молитва чиста и доходчива, не то что моя. Ну как, будешь?

- Буду, - с готовностью ответил Сергей. - Только я не знаю...

- Научишься. Господь же и вразумит, - заверила Манефа Семеновна.

На следующий день, перед завтраком, она рядом с собой поставила на колени и Сергея, научила креститься и класть поклоны. Затем он стал повторять за Манефой Семеновной слова молитвы. Многие из них были непонятны, и мальчик произносил их не так, как выговаривала Манефа Семеновна, но она терпеливо подправляла, просила повторить еще и еще...