Константин Подыма - Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»!

А если снова послать по школам «шхунатов»? Пусть они с ребятами поговорят и тогда обязательно кого-нибудь приведут… Сделаем!

Что еще? Думай, капитан! Теперь ведь ты в ответе за свой корабль…

— В воскресенье — на Сахарную! Будешь принимать клятву, — сказал Дмитриев.

— Сходим. — Толя облизал пересохшие губы. — Форма одежды походная?

— Как всегда… — Сергей наклонился к вахтенному и шепнул: — Заканчивай сбор.

Саша кивнул.

— Встать! — приказал Демченко. — Смирно!

На стене у карты вспыхнула Звезда Гайдара. Красный ее свет слился с дрожащими бликами фронтовой коптилки. Стали строгими лица мальчишек и девчонок.

И запели все гимн:

Когда-то и слова и музыку написала наш матрос Надя Черная. Долго живет этот гимн и кончается им каждый палубный сбор.

Прохожие недоуменно поднимали головы, слыша голоса, доносившиеся из окон полутемной редакции.

А «шхунатики» пели дальше:

Голоса становились мужественнее, тверже. А гимн уже подходил к концу:

Толик откашлялся. И громко, как только мог, произнес девиз «Шхуны»:

— Поднять паруса! Быть ветру!

— Лишь в бурях мужают и крепнут! — дружно, как один человек, ответила команда.

И подняли ребята сжатые кулаки.

— А завтра вечером приходите в гости! — сказал я. — Жду в девятнадцать ноль-ноль.

Однажды положили перед собой ребята карту Черного моря. Всматривались в знакомые очертания берегов, разглядывали города и порты.

Вот и Новороссийская бухта…

— Слушайте! А если нам нарисовать свою карту? Карту плавания «Шхуны ровесников»? — предложил кто-то (это было так давно, что фамилию автора замечательной идеи не помнит даже корабельный летописец).

Так и стала бухта Новороссийская бухтой Мечты. А острова и земли возникли, как в сказке, прямо в Черном море (то есть теперь — в океане Дерзаний).

Раздобыли затем ребята лоцию Черного моря. Полистали ее внимательно.

И потом решили написать свою — лоцию плавания «Шхуны». Каждый выбрал себе остров, море или бухту и написал о них.

И получилась объемистая книга (страниц в триста!).

А самой первой лоцией стала, конечно же, лоция бухты, откуда мы вышли в плавание…

На материке Поющих Ветров, на южном его берегу, расположена бухта Мечты.

Берега бухты, кроме берега вершины, обрывистые, поросшие лесом, мало изрезаны. Здесь нет сколько-нибудь приметных мысов, кроме мыса Пятнадцатилетнего Капитана, на вершине которого находится маяк Звезда Рыбака, ярко горящий в бури, штормы, темные ночи и ненастные дни. Мыс Пятнадцатилетнего Капитана скалистый, вблизи оконечности его имеется белое пятно. При подходе с запада мыс кажется плоским и обрывистым. Окаймлен Коварным рифом.

Благодаря ровному рельефу дна, хорошему грунту и сравнительно большим глубинам, бухта Мечты считается хорошим местом для якорной стоянки.

Мрачен и сер рельеф бухты. Тянутся в глубь материка красновато-коричневые гранитные скалы Хребта Неприступности, покрытые скудной, искореженной суровыми ветрами растительностью, среди которой изредка возвышаются отдельные сосны, крепко вросшие своими узловатыми, едва прикрытыми мхом корнями в трещины скал. Издалека видна самая высокая вершина хребта Неприступности пик Дерзких.

Бурная горная река, несущая с грохотом свои воды и обломки скал к морю, как бы раскалывает горы и образует в своем устье небольшую наносную низменность, на которой и расположен город и порт Штормовой.

Климат этой части материка Поющих Ветров очень суров. Зима долгая, морозная, бесснежная. Жестокие штормы и северо-восточные ветры обрушиваются на бухту почти на всем протяжении осени и зимы. А лето короткое, пасмурное, туманное. Солнце редко показывается на небе, небосклон чаще затянут густой серой пеленой.

Город и порт Штормовой расположен у места впадения реки Стремительной в море Презревших Покой. Он совсем еще юн, этот город. Романтики-энтузиасты построили его. Они строили и мечтали. Мечтали и строили. Наверное, поэтому он и получился таким молодым и красивым! Нет в Штормовом никаких старинных зданий и редких памятников, потому что он появился из крохотного, продубленного жестокими ветрами, насквозь пропахшего рыбой и морем рыбацкого поселка. Население в Штормовом невелико: сто сорок тысяч человек. Преимущественно молодежь.

Как-то раз ребята-романтики построили здесь «Шхуну ровесников». Соскользнул со стапелей белоснежный корабль и вышел бороздить океан Дерзаний.

Итак, родной причал «ШР» — бухта Мечты!

День был обычным, и вечер тоже.

Только что прошел дождь, и лужи еще не высохли, а на улицу высыпала детвора.

Я смотрел с балкона пятого этажа на большой двор, образованный четырьмя домами, и ждал ребят.

Они запаздывали.

Никто из жителей нашего двора и не подозревал, что произойдет сегодня в шестьдесят шестой квартире.

Произойдет невероятное.

Необычное.

Наконец-то! Размахивая папкой, прошел по обочине тротуара Володя Лебедев. Он поднял голову, увидел меня и взял под козырек. Через секунду скрылся в подъезде, и я пошел открывать дверь.

— Не промок? — спросил я, пропуская Лебедева в комнату.

— В магазине дождь переждал, — ответил старший матрос. — Я что, первый?

— И, наверное, не последний.

Раздался звонок.

Вот это сюрприз! Передо мной стоял Володька Козловский.

— Прибыл насовсем! — доложил сержант Козловский. — Отслужил два года — и домой! — Володя был одним из первых капитанов «Шхуны».

— Ты когда приехал? — спросил я.

— Сегодня утром. А тут разведка донесла: у флаг-штурмана — сбор. Решил явиться…