Константин Подыма - Счастливого плавания, «Шхуна ровесников»!

Мы попросили Гайдара написать несколько строк для нашей «библиотеки», но он отказался — нет ни минуты времени.

Впрочем, он готов помочь нашему начинанию. Позавчера он был на радио, там его записали и попросили выступить еще. Текст он подготовил, но боится, что выступить уже не успеет.

С этими словами Аркадий Петрович передал мне несколько сложенных вчетверо листков.

— Вот вам материал для сборника, может, подойдет.

Это было ставшее впоследствии знаменитым обращение Аркадия Гайдара к молодежи «Берись за оружие, комсомольское племя!»

«…Комсомолец, школьник, пионер, юный патриот, война еще только начинается, и знай, что ты еще нужен будешь в бою. Приходи к нам на помощь не только смелым, но и умелым. Приходи к нам таким, чтобы ты сразу, вот тут же рядом, быстро отрыл себе надежный окоп, хлопнул по рыхлой груде земли лопатой, обмял ладонью ямку для патронов, закрыл от песка лопухом гранату, метнул глазом — поставил прицел. Потом закурил и сказал: «Здравствуйте все, кто есть слева и справа».

Поняв, что ты начал не с того, чтобы сразу просить помощи, что тебе не нужно ни военных нянек, ни мамок, тебя полюбят и слева, и справа…»

На следующий день Аркадий Петрович возвращался в осажденный Киев.

Поздней осенью в ноябре сорок первого года мы подписали к печати маленькую книжку для детей. Называлась она «Советским детям». В ней были статьи Алексея Толстого, Ванды Василевской, Самуила Маршака, Янки Купалы, Ильи Эренбурга. Завершало эту книжку обращение Аркадия Гайдара «Берись за оружие, комсомольское племя!»

Прошло еще несколько дней, и книжечка эта, напечатанная на желтой бумаге, в серой плохонькой обложке, увидела свет. Но мы тогда еще не знали, что Аркадия Петровича уже нет в живых — 26 октября на Украине у села Леплява в неравном бою с врагами, спасая друзей-партизан, он пал смертью героя.

Б. КАМИР,

заместитель главного редактора издательства «Детская литература»,

заслуженный работник культуры РСФСР

ОТ ФЛАГ-ШТУРМАНА. Этот рассказ Бориса Исааковича Камира мы напечатали в странице «Шхуны», посвященной памяти Аркадия Петровича Гайдара.

Был весенний вечер, и в старом одноэтажном здании, стоящем на самом углу неширокой зеленой улицы и сквера, ведущего к морю, светились лишь два узких окна.

Сотрудники редакции «Новороссийского рабочего» давно разошлись по домам. Приближалось время палубного сбора «Шхуны», и Саша Демченко боялся опоздать.

Он подошел к редакции, поднялся по невысоким ступенькам. В комнатах было темно, Саша двигался почти на ощупь. Пройдя по длинному коридору, остановился у двери, нужной ему.

Комната, именуемая кают-компанией, была ярко освещена. Длинная и тесная, она была целиком заставлена старыми шкафами. Висела между окон хорошо надраенная рында, над ней — спасательный круг с надписью на белом фоне красными буквами: «Шхуна ровесников». На красной половинке круга белыми буквами обозначен порт приписки данного судна — «Новороссийск».

На стене флаги, изодранные ветром, поблекшие от дождя, снятые с Сахарной головы. Рядом — стенды с фотографиями членов экипажа, последний выпуск «ШР»…

Вдоль стен стулья, в середине большой стол. На нем вахтенный журнал, красно-синяя повязка дежурного и боцманская дудка. Здесь обычно восседал командный состав.

Но сейчас никого не было.

— Ничего себе! — удивился Саша. — Половина седьмого, а пусто… — Он шагнул вперед.

— Эй, кто тут? — раздался голос непонятно откуда, и Саша, вздрогнув, оглянулся.

Позади — никого. Тогда он задрал голову и увидел на лестнице, стоящей у двери, парня. На левом рукаве его темной рубашки поблескивал якорь, говорящий о капитанских полномочиях. Саша чуть-чуть побаивался капитана: Сергей Дмитриев был человеком строгим, подтянутым, любил дисциплину и точность.

Сейчас он стоял на лестнице и зачем-то водил кисточкой по огромной, во всю стену, карте.

— Ты что там делаешь наверху? — удивленно спросил Саша.

— Как что? Провожу пройденный курс… Вот и все… Подержи-ка, — сказал Сережа, протягивая баночку с красной гуашью. — Порядок!

— А где «шхунатики»? — спросил Саша.

— Сколько времени?

— Пятнадцать седьмого.

— Что-то нет первого помощника… — забеспокоился капитан. — А он сегодня очень нужен…

— Толик? Я его у техникума видел, — вспомнил Саша. — Сказал, что придет…

— Отлично! — обрадовался капитан, пряча в ящик стола гуашь и кисточку. А потом решительно произнес: — Вот что! Будешь сегодня вахтенным.

— Да я же только третий раз… Курсанты разве имеют право?

— Имеют, имеют! Бери повязку, надевай дудку, раскрывай журнал…

— А что потом?

— Когда ударю в рынду, подашь сигнал. Посвистишь. И выстроишь всех. Рапорт сдашь.

— Я же не знаю, что говорить! — испугался Саша.

— Да ты не волнуйся, все просто. Вначале дашь команду: «По порядку номеров рассчитайся». Затем подойдешь ко мне, отдашь салют и скажешь: «Товарищ капитан! На палубе выстроено столько-то человек. По уважительным причинам отсутствуют…» Знаешь почетных членов команды?

— Знаю, — покосившись на стенд, сказал Саша.

— Вот и отлично. В конце скажешь: «Рапорт сдал вахтенный командир, курсант такой-то». Теперь — действуй! — Сергей прислушивался к шагам, доносящимся из темного коридора.

— Салют! — появляясь на пороге, поздоровался Толя Шкуратов. — Ну, как дела? — У Толика удивительно добрые глаза, большие и серые.

— Что-то народу нет, — нахмурился капитан.

— А все на лавочке у редакции. Ждут половины седьмого.

— Ладно, пусть ждут, — сказал Сергей. — Мы пока тут с тобой наметим рабочее расписание палубного сбора. Вот вахтенный…

— Ты сегодня? — Толик улыбнулся Саше.

Новоявленный вахтенный переспросил:

— А что такое «рабочее расписание»?

— У моряков так принято, — объяснил капитан. — Что-то вроде плана — когда что делать. Расписание работ. Или расписание вахт… У нас тоже. Ясно?

— Понял! — кивнул Саша.

— Володя Лебедев не придет, — сообщил Толик. — Репетиция какая-то или соревнование. Толком не понял… Что-нибудь важное, кэп?

Они отошли в сторону, и ответа капитана вахтенный не расслышал.

Толик Шкуратов очень нравился Саше. Было в нем что-то притягивающее. Именно Шкуратов «виноват» в том, что Демченко стал курсантом «Шхуны». Однажды Толя пришел на вечер в сороковую школу и так зажигательно выступил, так интересно рассказывал о «ШР», что Саше захотелось вступить в эту команду. После вечера он подошел к Анатолию, робко спросил:

«А мне к вам… можно?» — «Чудак! — сказал Толя. — Конечно! Прямо в понедельник и приходи…»