Мария Прилежаева - Юность Маши Строговой

Но получилось все по-другому.

На улице выпал снег. В переулке за школой шестиклассники бомбили "неприятельские объекты". Это были не убранные еще с осени сорок первого года заржавевшие "ежи". Именно этим переулком Витя Шмелев возвращался домой. Он сразу увидел Володю Горчакова и понял, что никогда не положит его на лопатки, но, вместо того чтобы незаметно юркнуть на противоположный тротуар, пошел прямо на Горчакова. Сумка с книгами хлопала его по спине.

Володя Горчаков бросил снежки и двинулся навстречу противнику. Если бы Шмелев посторонился! Взял бы и свернул в сторону - что ему стоило? Но он опять ни за что не хотел отступить, он важничал у всех на виду. Этого Горчаков не мог стерпеть.

И Витя Шмелев полетел лицом прямо в снег. Когда он поднялся, никого вокруг не было. По переулку шла классная руководительница Мария Кирилловна.

- Что с тобой? - спросила она, узнавая новенького.

- Ничего. Просто споткнулся.

Отряхнув снег с шапки, Витя перебежал на другой тротуар.

Маша знала теперь шестиклассников и по именам и в лицо. Она была уверена, что знает их всех одинаково. В действительности же из сорока человек ее класса только немногие раскрылись перед ней.

Она знала Диму Звягинцева. Книгочей, шахматист, первый в классе силач, охотно похвалявшийся бицепсами, его уважали ребята за справедливость.

- Как Димка скажет, - то и дело слышно было среди ребят. - Димка, скажи, на чьей стороне правда?

Звягинцев страдальчески морщил лоб, думал, вздыхал и выкладывал правду. Он учился хорошо не оттого, что науки легко ему давались или равно были интересны. Он был совестлив. Надо учиться? Кряхти, а учись.

Шура Матвеев, чистенький, вежливый мальчик из профессорской семьи, учился, напротив, почти без усилий. Матвеев на лету схватывал объяснения, урок отвечал легко, хотя чуть небрежно, и любил поражать ребят разными диковинками: то билетом на концерт, то какой-нибудь редкостной книгой. Или притащил в класс подзорную трубу, будто бы доставшуюся его отцу от адмирала Нахимова. Ребята с интересом разглядывали все его редкости, но никакие подзорные трубы не могли создать Шуре Матвееву, как он ни тщился, особого положения в классе.

Главенствовал Володя Горчаков. Задира и плут, всегда счастливо озабоченный какой-нибудь выдумкой, поглощенный страстной дружбой или лютой враждой, Володя Горчаков к школьным наукам был равнодушен. Учился, потому что такова была неизбежная участь всех мальчишек с восьмилетнего возраста. Старался меньше получать двоек, чтобы не ругали дома. В школу тем не менее Горчаков ходил охотно: в школе было весело и товарищи любили его.

Был в классе сочинитель, Петя Сапронов, который доставлял учителям немало хлопот удивительной способностью путать все на свете. Был задумчивый и вялый Леня Шибанов, слишком робкий, чтобы выделиться хоть чем-нибудь.

Кроме того, в классе было много других. В сущности, они оставались мало знакомыми Маше. Среди них был и Витя Шмелев.

Однажды Маша задержалась в школьной библиотеке. Смеркалось. На лестнице было темно.

В пустой раздевалке копошилась фигурка. Кто-то ползал впотьмах, разыскивая галоши или упавшую шапку, и тихонько всхлипывал.

- Кто здесь? - спросила она.

Мальчик умолк. Маша повернула выключатель. Витя Шмелев, держа в одной руке шапку, поднятую с полу, торопливо вытирал кулаком заплаканные глаза.

- Здравствуйте, - сказал он растерявшись. - Я ничего.

- О чем ты плакал?

- Я не плакал.

Он бочком пробирался к двери, пряча от учительницы лицо.

- Погоди. Ты плакал из-за шапки?

- Нет. Я ее сразу нашел.

- Погоди. Тебя обидели? Ну, признайся, Витя, скажи мне, пожалуйста. Она взяла его за плечо и крепко держала, чтобы он не убежал.

- Никто меня не обижал. Да я и не плакал. - Он вывернулся из-под ее руки. - До свиданья, Мария Кирилловна! Можно мне домой, Мария Кирилловна?

- Иди, - ответила она.

Она видела, как Витя Шмелев с усилием открыл тяжелую дверь и юркнул в темноту улицы.

Глава 33

Когда за стеной у соседей пробило семь часов, Витя проснулся.

Сначала он подосадовал, что проснулся на полчаса раньше, потом обрадовался.

Он хотел проверить, усилился ли магнит, к которому подвесил на ночь грузик, но знал, что, едва пошевельнется, разбудит маму, и поэтому лежал не шевелясь и думал.

Он припомнил всю свою вражду с Горчаковым.

Однажды Дима Звягинцев заступился за Витю. Вот что из этого получилось.

После уроков Володя Горчаков прижал Витю в углу раздевалки и крикнул:

- Сдавайся, тогда заключим мир навсегда!

- Вот тебе мир! Первый сдавайся! - ответил Витя и сбил с Володьки сумкой шапку.

Дима Звягинцев поднял шапку, нахлобучил Володе на лоб и сказал:

- Брось приставать к Шмелю!

Дима Звягинцев был самым старшим в классе, но никого не трогал пальцем.

- Хватит тебе к Шмелю приставать, - повторил он и стал между ними.

Володя не знал, как поступить: кинуться в бой или не лезть больше к Шмелеву. Он уж и сам позабыл, из-за чего с ним враждует, и был бы рад, чтобы все это кончилось. Но Витя снова испортил все дело.

- Попробуй, попробуй пристань! - прокричал он, высовываясь из-за спины Звягинцева. За прикрытием он чувствовал себя надежно.

Володя Горчаков внезапно сочинил стихотворение:

Шмелишка-трусишка

За спину залетел,

Песенку запел.

Он изумился своим рифмам и пошел разыскивать Петю Сапронова: до сих пор подбирать рифмы умел только Петя Сапронов. Володя Горчаков стихи считал ерундой, но свое стихотворение ему понравилось.

Витя Шмелев в этот день возвращался из школы с Димой Звягинцевым. Дима, высокий, плечистый, в синих брюках галифе, ватной куртке и круглой кубанке, шагал широко, по-мужски. Витя семенил рядом, не спуская со своего нового друга счастливого взгляда, и выкладывал все, что было за душой.

Он рассказал, что обязательно сконструирует детекторный радиоприемник, спросил, не нужен ли Диме паяльник: у него все равно один лежит зря, обещал сегодня принести Диме полный комплект журнала "Техника молодежи" за 1940 год. Витя жаждал дружбы!

А когда вечером он пришел к Звягинцеву, тот играл в шахматы с каким-то большим парнем; другой такой же большой парень стоя наблюдал. По висевшим в углу шинелям Витя догадался, что Димины друзья - ремесленники. Дима покраснел и сказал Вите: "Положи на стол", даже не взглянув на кипу журналов, завернутых в газету. Витя понял: он стесняется перед ремесленниками такого маленького товарища и хочет показать, что это и не товарищ, а так просто зашел соседский мальчишка. Мучаясь от стыда и разочарования, Витя наблюдал за шахматными ходами, крепко прижимая к груди спрятанный под пальто новый паяльник, который принес подарить Диме. Он решил подарить ему новый, а старый оставил себе. Так он долго стоял, а три больших мальчика не обращали на него никакого внимания.