Андрей Пумпур - Лачплесис

Дитриха решился он

Лаймдоту оставить в некой

Девичьей обители.

Но, ошеломлённый Римом,

Ослеплённый виденным,

Позабыл обратно Каупо

Взять с собою Лаймдоту.

Дитрих словом не напомнил,

Ибо видел ясно он,

Что за адамант прекрасный

Им подарен Западу,

И что будут благодарны

Там ему за пленницу.

Настоятельница с нею

Ласкова сперва была,

Лишь надоедала часто,

Муча уговорами

Позабыть богов латышских,

Поклониться Кристусу.

Видя тщетность уговоров,

Начала угрозами

Устрашать. Отдать грозила

Пленницу какому-то

Графу; он её своей, мол,

Сделает наложницей.

И угрозы эти слыша,

Испугалась Лаймдота.

Стало ей к тому ж известно,

Что беспутный родственник

Настоятельницы - графский

Сын - был в их обители,

Что её он мельком видел

И, пленясь красой её,

Очень сильно захотел он

Завладеть красавицей.

"Ибо, - граф сказал, - для этой

Некрещёной грешницы

Нет ни права, ни закона

В просвещённом мире их

И что поступать с ней можно,

Как бы им ни вздумалось".

Лаймдота просила дать ей

Срок для размышления.

На чудесное спасенье

Бедная надеялась.

Минул данный срок. Напрасно

Чуда прождала она.

Поутру она ответ свой

Дать должна игуменье,

От богов родных отречься,

Позабыть великие

Книги, что она читала

В древнем замке Буртниексов.

Нет, отрадней смерть, чем это

Страшное решение!

Пала вечером на ложе

Лаймдота в рыданиях,

Умоляла добрых духов

Прилететь на помощь к ней.

В полночь в монастырском замке

Страшный шум послышался,

Топот, крики, лязг оружья,

Треск ворот ломаемых,

Ближе гул шагов тяжёлых.

Распахнулась дверь её.

На пороге кельи стали

Люди, в сталь одетые.

Старые монахи, слуги

Замка окружали их,

И один, заплывший жиром,

Обратился к рыцарям:

"Если только вы хотите

Взять у нас язычницу,

Отдаём её с охотой

И благословляем вас.

Много дней она святой наш

Монастырь поганила!

Забирайте' Увозите!

Только нас не трогайте!"

Настоятельницу вызвать

Попросила Лаймдота,

Ибо под её защитой

Здесь она находится.

Но монахи отвечали,

Что сейчас нельзя её

Вызвать, ибо затворилась,

Устрашась насилия,

В алтаре она со всеми

Остальными сестрами.

Тут железными руками

Ухватили Лаймдоту,

Вынесли за стены замка,

Подняли в седло её.

И с добычей поскакали

К лесу похитители.

Но внезапно некий рыцарь

Преградил дорогу им.

Палицей в шипах железных

Тяжко замахнувшись, он

Прогремел им: "Отпустите

Девушку, бездельники,

Или мозг ваш по дороге

Сей же час разбрызгаю!"

Те от неожиданности

В первый миг опешили,

Но обрушились тотчас же

Все на неизвестного.

Но с неслыханною мощью

Он в толпу их врезался.

Отражая град ударов

Кованым щитом своим,

Страшной палицей дробил он

Скорлупы железные.

Черепками разлетались

Черепа с покрышками.

Всех побив, свалил с коня он

И того, кто Лаймдоту

На руках держал. Чеканный

Тяжкий шлем сорвал с него:

Нечестивца, сына графа,

Он узнал в разбойнике.

Грозно молвил: "Пёс немецкий!

Знаешь ли, что эта вот

Дочь свободного народа,

Стольких совершенств полна,

Что любой из ваших графов

Недостоин воду ей

Подавать! Умом высоким,

Красотою светлою

Ни одна в немецких землях

Дева не сравнится с ней!

Расскажи своим, бездельник,

Гнусным собутыльникам,

Что когда они посмеют

К нам явиться в Балтию,

Так же, как теперь я с вами,

С ними там расправятся!

На сей раз, до новой встречи,

Отпущу живым тебя".

А когда он смолк, очнулась

Лаймдота, пришла в себя.

Тяжкий шлем её спаситель

Скинул с головы своей.

Радости своей не веря,

Под луною полною

Кокнеса перед собою

Лаймдота увидела.

"О, хвала богам и духам,

Что поспел я во-время!

Говорил отважный Кокнес,

Девушку приветствуя.

Но теперь бежим отсюда,

Здесь нельзя замешкаться.

О своей судьбе тебе я

Расскажу дорогою".

И на двух коней уселись

Кокнесис и Лаймдота.

По лесной тропе поспешно

Поскакали прочь они.

Глубоко в горах, в избушке

Бедной кров нашли они.

Там радушно дровосеки

Беглецов приветили.

Отдохнули день и дальше

В путь они отправились.

Молодым оруженосцем

Нарядилась Лаймдота.

Кокнес ехал перед нею

В одеяньи рыцарском.

Так они достичь хотели

Самой ближней гавани,

Чтоб на корабле попутном

Воротиться в Балтию.

Всё, что с ним случилось, Кокнес

Рассказал дорогою:

Перед ночью велей Кангарс

Повстречался с Кокнесом,

Рассказал, что куниг Каупо

Едет в земли римские

И перед отъездом важной

Вестью должен с Буртниексом

Поделиться. Если ж Буртниекс

Занят встречей с велями,

Кокнес пусть пойдёт с ним, чтобы

Весть принять от Каупо.

И пошёл доверья полный

Кокнес вместе с Кангарсом.

В Турайду прибыв, он встретил

Там знакомых юношей,

Что поехать собирались

Вместе с Каупо за море.

Проводить до корабля их

Друга звали юноши.

Согласился он охотно.

Сообщил уж после им

Кангарс, что, мол, весть от Каупо

Будет только завтра лишь.

Подносил вино им Кангарс,

Дитрихом дарёное.

Пили молодцы напиток,

Прежде им неведомый,

До тех пор, пока глубокий

Сон не пересилил их.

Кокнес, пробудясь, увидел,

Что корабль качается

Средь взволнованного моря.

Небо да вода кругом.

С тяжкой головой, сердитый,

Сам себя стыдился он,

Что беспечно без опаски

Пил вино немецкое.

Против воли на чужбину

Плыть пришлось теперь ему.

А другие утешали,

Говоря, что может он

Сам воочию увидеть

Чудеса заморские.

Кокнес тем был успокоен.

С юношами прочими

Он в монастыре старинном

Предался учению.

В час свободный посещал он

Ближний замок рыцарский,

И, участвуя в турнирах

И в забавах рыцарских,

Местных витязей дивил он

Силою и ловкостью,

А что здесь, в земле немецкой,

Лаймдота, - не ведал он.

Но слыхал он, что в соседней

Девичьей обители

Пленница есть молодая,

Девушка из Балтии,

И что графский сын задумал

Тайно увезти её.

Зная же, какая злая

Доля ждёт несчастную,

Он её решился вырвать

Из когтей насильника.

И когда у монастырских

Стен узнал он Лаймдоту,

Гневу не было предела,

Милосердья не было.

Потому он так свирепо

Перебил разбойников

И унизил сына графа,

Оскорбив пощадою.

Сколотил отец мне лодку.

Мать соткала паруса,

Чтобы я поехал в море

Дочерей Зимы61 искать.

День я ехал, ночь я ехал,

Дев Зимы не повстречал.