Джанни Родари - Приключения Чиполлино

- Чик-чирик! Недурной кусочек для моих воробышков! - прочирикал он.

Хорошо еще, что какая-то мошка вовремя подняла тревогу:

- Спасайтесь! Спасайтесь! Полиция!

В один миг все жуки, божьи коровки исчезли, словно их поглотила земля. Семь с половиной и Хромоног укрылись в норке кузнечика, который поспешно закрыл входную дверь и стал у порога на страже.

Семь с половиной весь дрожал от страха, а Хромоног начал уже раскаиваться в том, что взял с собой такого болтливого спутника, который затеял спор с первым встречным и привлек внимание полиции.

"Ну вот, меня уже взяли на заметку, - думал старый почтальон. - Воробей, конечно, записал меня в свою книжечку. А уж раз попадешь в эту книжечку - добра не жди!"

Он повернулся к Семи с половиной и сказал ему:

- Послушай, кум, видишь ли, путешествие наше становится очень опасным. Может быть, нам следует расстаться?

- Ты меня, право, удивляешь! - воскликнул Семь с половиной. - Сначала ты сам уговаривал меня идти с тобой, а теперь хочешь оставить меня в беде. Хороший же ты друг, нечего сказать!

- Да ведь это же ты предложил идти со мной вместе! Ну да ладно, дело не в этом. Я иду в замок с важным поручением и не намерен сидеть в этой норке целый день, хоть я и очень благодарен кузнечику за его гостеприимство.

- Хорошо, я пойду с тобой, - согласился Семь с половиной. - Я обещал твоему двоюродному брату навестить его и хочу сдержать слово.

- Так пойдем же! - сказал Хромоног.

- Подождите минутку, синьоры: я выгляну за дверь и узнаю, где полиция, - предложил осторожный кузнечик.

Оказалось, что Воробей был все еще на своем посту. Он летал низко над землей и внимательно осматривал траву.

Семь с половиной озабоченно вздохнул и сказал, что при таких обстоятельствах он не сделает ни шагу.

- Ну, если так, я пойду один! - решительно заявил Хромоног.

- Что ты, я ни за что не позволю тебе рисковать жизнью! - возмутился Семь с половиной. - Я знал твоего покойного отца и ради его памяти должен помешать тебе идти навстречу верной гибели!

Оставалось сидеть и ждать. А так как Воробей был неутомим и не желал убираться на покой, то весь день прошел в томительном ожидании. Только на закате полиция наконец удалилась в свои казармы - на кипарисы у кладбища, - и наши путешественники решились снова пуститься в путь.

Хромоног был очень огорчен тем, что потерял целый день.

За ночь они могли бы наверстать потерянное время и уйти довольно далеко, но внезапно Семь с половиной объявил, что он очень устал и хочет отдохнуть.

- Это невозможно, - запротестовал Хромоног. - Совершенно невозможно! Я не могу больше останавливаться в пути.

- Значит, ты хочешь бросить меня на полдороге ночью? Так-то ты обходишься со старым другом твоего отца! Хотел бы я, чтобы этот бедный старик был жив и хорошенько пробрал тебя за бессердечное отношение к родственникам!

Хромоногу пришлось и на этот раз покориться. Путники отыскали удобное местечко за водосточной трубой какой-то церкви и устроились на отдых.

Нет нужды говорить, что Хромоног всю ночь не мог сомкнуть глаза и с яростью смотрел на своего товарища по путешествию, который блаженно похрапывал.

"Если бы не этот трус и болтун, я бы сейчас был уже на месте, а может быть, и на обратном пути!" - думал он.

Едва небо просветлело на востоке, он без лишних проволочек разбудил Семь с половиной.

- В путь! - приказал он.

Но ему еще пришлось подождать, пока Семь с половиной приведет себя в порядок. Старый бездельник аккуратно почистил все свои семь с половиной ног и только после этого заявил, что готов двинуться дальше.

Утро прошло без особых приключений.

Около полудня путники оказались на широкой, гладко утоптанной площадке, испещренной множеством непонятных следов.

- Странное место! - сказал Семь с половиной. - Можно подумать, что здесь прошла целая армия.

В конце площадки виднелась низкая постройка, из которой доносились какие-то громкие, тревожные голоса.

- Я не любопытен, - забормотал снова Семь с половиной, - но я бы отдал вторую половину своей восьмой лапки, чтобы узнать, где мы находимся и кто там живет!

Но Хромоног быстро шел вперед, не оглядываясь по сторонам. Он смертельно устал, потому что не спал всю ночь, и у него болела голова от жары. Ему казалось, что он никогда не доберется до замка, словно по мере их пути замок не приближался, а отдалялся. Кто знает, не сбились ли они с дороги: ведь сейчас уже должны были показаться вдали высокие башни замка... Да, конечно, они заблудились в пути. Ведь оба они стары и не носят очков (потому что никто еще никогда не видел паука в очках). Могло случиться, что они прошли мимо замка, не заметив его.

Хромоног был весь погружен в свои печальные размышления, когда маленькая зеленая гусеница стрелой промчалась мимо него с криком:

- Спасайся кто может! Куры!

- Мы пропали! - прошептал в ужасе Семь с половиной, который слышал не раз об этих огромных и прожорливых птицах.

Не помня себя, пустился он бежать, быстро перебирая своими семью длинными и тонкими ногами и припрыгивая на культяпке восьмой.

Его хромой спутник не был так проворен - вопервых, потому, что был слишком занят своими мыслями, а во-вторых, ему никогда еще не приходилось встречаться с курами и даже слышать о них. Но когда одна из этих незнакомых страшных птиц занесла над ним свой клюв, у него хватило присутствия духа швырнуть сумку с письмами товарищу и крикнуть ему на прощание:

- Отнеси...

Но у него уже не осталось времени сказать, кому предназначались эти письма. Курица проглотила его в один миг.

Бедный хромой почтальон! Ему уже не придется больше разносить почту из камеры в камеру и болтать с заключенными. Никто не увидит больше, как он, ковыляя, карабкается по сырым мрачным стенам тюрьмы...

Гибель товарища была спасением для Семи с половиной. Он успел ускользнуть за сетку, которой были огорожены курятник и площадка, и оказался в безопасности прежде, чем курица обернулась в его сторону. После этого он надолго потерял сознание.

Когда Семь с половиной пришел в себя, то никак не мог сообразить, где он находится. Солнце уже заходило - значит, он пролежал в обмороке несколько часов.

В двух шагах от себя он увидел страшный профиль курицы, которая все это время не теряла его из виду и тщетно старалась просунуть клюв через дырочки частой проволочной сетки.

Этот ужасный клюв сразу напомнил ему о печальной кончине Хромонога. Семь с половиной вздохнул об участи погибшего друга и попытался сдвинуться с места. Тут только он обнаружил, что его искалеченная восьмая нога придавлена какой-то тяжестью. Это была почтовая сумка, которую Хромоног бросил ему перед смертью.

"Мой храбрый друг завещал мне отнести письма кому-то, - подумал Семь с половиной. - Но кому, куда?.. Не лучше ли бросить эту сумку с письмами в первую же канаву и вернуться в сточную трубу? Там нет ни воробьев, ни кур. Правда, в трубе очень душно, но зато вполне безопасно. Впрочем, пожалуй, я загляну в сумку, но только из любопытства".