Евгений Рысс - Девочка ищет отца

Перед домом доктора Кречетова Соломин остановился. Дом казался пустым. Долго Соломин не мог решиться постучать.

В самом деле, что он знал о Кречетове? Может быть, его давно уже нет, может быть, тут живут гитлеровские офицеры или чиновники и Соломин попадётся как кур во щи! Но долго стоять на улице тоже было опасно. Его могли задержать.

Соломин решился и постучал.

Дверь долго не открывали. Наконец послышались осторожные шаркающие шаги, и женский голос спросил:

- Кто там?

- Мне нужно видеть Евгения Андреевича, - негромко сказал Соломин.

За дверью перешёптывались. Потом мужской голос спросил:

- Кто меня хочет видеть?

- Евгений Андреевич, - сказал Соломин, - это я, Иван Игнатьевич. Открой, пожалуйста.

Загремел засов, дверь отворилась. Доктор Кречетов, похудевший и совсем седой, стоял, вглядываясь в темноту. Вдруг он резко шагнул вперёд, схватил Соломина за руку, втащил его в сени и, осторожно притворив дверь, задвинул засов. Положив руки на плечи Соломину, он порывисто обнял его и трижды поцеловал. Потом подозрительно покосился на дверь и спросил:

- Тебя никто не видел? Нет? Ну хорошо, хорошо, пойдём.

Через пять минут старики сидели в мягких креслах в кабинете Кречетова, улыбались, смотрели друг на друга и не могли насмотреться.

- Живой! - всё удивлялся Кречетов. - Ах, Иван, Иван, ну и живучи же мы, старики!

Оба так радовались встрече и так разволновались от радости, что разговор никак не мог завязаться.

Александра Андреевна, сестра Кречетова, покрыла стол холщовой салфеткой, поставила хлеб, тарелку солёных груздей, банку мочёной брусники и принесла самовар. Соломин раньше не любил маленькую ехидную старушку, сплетницу и завистницу, но сейчас и на неё смотрел с удовольствием. Александра Андреевна разлила чай в большие чашки с синими цветами и вышла из комнаты.

Над столиком висела лампа, и свет её казался Соломину удивительно ярким. Негромко шумел самовар. Окна были закрыты ставнями и наглухо занавешены шторами. Соломину на секунду показалось, что всё приснилось ему. Может быть, не было ничего: ни войны, ни оккупации, ни жизни в диком лесу. Просто встретились они, старики, чтобы сыграть партию в шахматы, попить чайку, поболтать. Вдруг Кречетов вздрогнул и стал прислушиваться.

- Ты не слышишь? - спросил он. - Патруль, кажется.

Действительно, с улицы глухо доносились шаги. Они прошли мимо дома и стихли. Кречетов снова развеселился, отхлебнул чаю и весело посмотрел на Соломина.

"Нет, - подумал Соломин, - всё это было и есть: и война и оккупация. В городе гитлеровцы, а мы, как звери, прячемся в норах".

- Ну, - сказал Кречетов, - рассказывай.

Соломин покачал головой.

- Я потом расскажу, - сказал он. - Я всё это время жил так одиноко, что не знаю ничего. Сначала расскажи мне, что происходит в мире.

Кречетов покосился на окно, потом перегнулся через стол и прошептал:

- Под Москвою разбили!

- Это точно? - шёпотом спросил Соломин.

Кречетов кивнул, рассмеялся и потёр руки. Потом он снова наклонился к Соломину.

- Под Сталинградом, - прошептал он, - окружили гитлеровскую армию и... - Он сделал красноречивый жест.

- Уничтожили? - спросил Соломин.

Кречетов кивнул и рассмеялся.

- Потом на Северном Кавказе... Потом под Таганрогом... В Донбассе, на Украине...

Глаза его смеялись, он торжествовал.

- Ну и что же теперь? - спросил Соломин.

- Гонят! - шепнул Кречетов.

- Куда?

- Обратно... В Германию.

Старики посмотрели друг на друга и рассмеялись.

- Вояки! - сказал Соломин. - Хозяева мира!

- Вот-вот... - У Кречетова сделалось таинственное лицо. - Подожди, я сейчас покажу тебе.

Снова покосившись на окно и прислушавшись, не слышно ли шагов на улице, он достал из ящика маленькую карту Европы, вырванную из учебника географии. Старики склонились над ней.

- Только осторожно, - сказал Кречетов, - не надо делать никаких пометок. Часто бывают обыски, и к картам очень присматриваются.

Старики долго сидели над картой и возбуждённо перешёптывались. Вглядываясь в извилистые линии рек и маленькие кружки городов, Соломин видел движение огромных армий, дым и пламя великих битв и близкое уже освобождение.

Потом Кречетов спрятал карту.

- Теперь рассказывай ты, - сказал он.

Прихлёбывая чай, Соломин стал неторопливо рассказывать о том, как судьба подкинула ему чужую девочку, как разыскал он Колю, как поселились они в лесном доме, как постепенно наладили хозяйство, как живут там втроём, точно робинзоны на необитаемом острове.

Кречетов слушал очень внимательно, удивлялся, качал головой, восторгался и несколько раз, взволнованный, вскакивал со стула и начинал шагать взад и вперёд по комнате.

- Я тебе завидую, - сказал он, когда Соломин кончил рассказ. - С какой бы радостью я жил так, как ты, не слыша этих проклятых патрулей, которые всё время шагают под окнами!

Он посидел задумавшись, потом вздохнул и резким движением отставил пустую чашку.

- Ладно, - закончил он, - довольно! Чем больше об этом думаешь, тем больше расстраиваешься. Что же ты собираешься делать с Леной? Ведь отец её, может быть, жив.

- Если жив, - ответил Соломин, - мы найдём его после войны. Сейчас искать безнадёжно.

- Да-да, - задумчиво согласился Кречетов. - Ты говоришь, полковник и часть его стояла здесь?.. Как его фамилия? Может, я слышал случайно.

- Рогачёв, - сказал Соломин.

- Рогачёв? - переспросил Кречетов. - А имя и отчество?

- Степан Григорьевич.

- Степан Григорьевич? - Кречетов подался вперёд. - И ты о нём ничего не слышал?

- Нет, ничего.

- Ну, уж действительно, должен сказать, ты жил, как медведь в берлоге!

- Да что такое? Что с ним случилось?

- Ничего не случилось, а только Степан Григорьевич Рогачёв ныне один из самых знаменитых генералов Красной Армии.

Наступила пауза. Старики молча смотрели друг на друга.

- Слушай, - сказал Соломин, - это же очень опасно. Что, если немцы доищутся, что дочь Рогачёва живёт у меня?

- Конечно, опасно, - согласился Кречетов. - Тут даже поговаривали, что семья Рогачёва была в Запольске. Хорошо, что никто не знает, куда ты девался. Все думают, что ты погиб при бомбёжке.

- Я хотел повидать кое-кого из старых знакомых... - заикнулся было Соломин.

- Нет, нет, - Кречетов замахал руками, - ни в коем случае! Имей в виду: за всеми следят, слушают каждое слово. Я прошу тебя, даже сестре ничего не рассказывай. Она, конечно, не донесёт, но знаешь - женщина, сболтнёт где-нибудь... Кстати, надо попросить её согреть ещё самоварчик.

Он распахнул дверь. Раздался стон. Александра Андреевна стояла в дверях, приложив руку ко лбу.

- Ну можно ли так! - сказала она недовольно. - Ты мне шишку набил.

- Саша? - удивился Кречетов. - Что ты делала здесь, за дверью?