Евгений Наумов - Коралловый город

Четырехглазка взмахнул длиннющим бичом, и Крылатки еще быстрее понеслись мимо вытянувшихся стражников. Каракатицы заняли свои места в эскорте кареты, лениво шевеля щупальцами с изогнутыми крючьями.

Вот и вход в город — широкие ворота, распахнутые настежь. За ними — пестрая толпа. Указав на нее, царевич сказал:

— Жители города вышли встречать нас. Как только карета показалась в воротах, неистово грянули барабаны. Смешинка на миг зажмурилась и от обилия ярких красок и от громких звуков. А потом раскрыла глаза широко-широко!

Сразу же от ворот справа и слева она увидела массы и массы подводного народа. Каких только рыб и морских животных здесь не было! Могучие Чавычи и Белухи молча пялили глаза на процессию, выделяясь в толпе, как большие дубы в лесу. Серая Треска, острорылые Осетры, серебристые Лососи, зябкие блестящие Гольцы, толстые морские Караси-Ласкири. Плотно, одна к одной, толклись Сардины, Кильки, Селедки. Приплясывала от любопытства изящная Корюшка, изумрудно поблескивала Зеленушка. Бычки упрямо протискивали вперед лобастые головы. Топырили колючие иглы Колюшки и Ерши, лезли прямо по спинам морские Коньки и Креветки.

Смешинка глянула вниз, и ей показалось, что под каретой проплывает дорога, вымощенная булыжником. Но когда она присмотрелась, то поняла: это были плоские тела Камбал и Палтусов. Они лежали внизу, потому что так им было удобней наблюдать процессию. И их совсем нельзя было бы отличить от камней-булыжников, если бы не глаза, сверкавшие на этой живой дороге.

Изо всех сил барабанили Крокеры и Барабанщики. Скаты ухали, Сциены пищали, урчали и мычали, Караси крякали, Ставриды лаяли, Кильки гудели, Треска тихо чирикала. Там и сям свистели Свистульки. А снизу несся торжественный, будто колокольный звон — то показывали свое искусство Камбалы и Палтусы.

Царевич стоял в карете, подняв руки вверх, и приветствовал всех.

Время от времени из толпы встречающих вылетала цветная веточка коралла и падала на плотную ленту Камбал, не долетев до кареты.

Спруты бдительно следили за порядком, подравнивали ряды морских жителей и, покрикивая: «Не напирать! Не напирать!» — пускали в ход свои дубинки. Стражников было много, и они стояли друг от друга на расстоянии протянутого Щупальца — так, чтобы никто не мог выбраться из толпы. Как только кто-нибудь чрезмерно любопытный высовывался из толпы, увесистая дубинка тотчас опускалась — и несчастный с писком исчезал.

Вдруг впереди заволновались. Прорвав кольцо Спрутов, на дорогу выскочила серая встопорщенная рыбка и неистово заорала:

— Воры! Спруты-эксплуататоры! Дармоеды! Всех вас на чистую воду нужно вывести!

Звуки музыки смолкли. Толпа глухо загудела.

— Долой Лупибея и его стражников! — еще громче крикнул бунтарь.

К нему бросилось несколько Спрутов, но толпа качнулась и обрушилась на них. Со дна поднялась муть, закипела вокруг дерущихся. Раздалось кряканье, визг и глухие удары.

— Кто это? — спросила Смешинка.

— Бунтарь Ерш, — процедил Лупибей. — Известный мутильщик воды. Ну, ему сейчас зададут!

Из мутного клубка вырвалась рыбка-забияка и припустила во всю прыть вдоль улицы.

— Вот он! — рявкнул, бросаясь вперед, Лупибей! — Держи его! Хватай за жабры!

Он несколько раз оглушительно выпалил из пистолета. Но Ерш ловко воспользовался паникой. Он нырнул в толпу — и был таков.

Кучер Четырехглазка щелкнул кнутом, и приостановившиеся было Крылатки рванули вперед. Опять мерно загудели барабаны Крокеров.

Смешинка хлопнула в ладоши:

— Сбежал! Вот молодец!

Спрут Лупибей, отдуваясь, хмуро посмотрел на нее.

Девочку Смешинку и Остроклюва поселили в нижнем этаже Голубого дворца — самого большого дворца Кораллового города. Царевич жил в верхнем этаже. Вокруг дворца была выставлена усиленная охрана. Каждый раз, когда Смешинка выглядывала в узкие высокие оконца, забранные прозрачными створками раковин плакун, она видела блестящие черные каски Спрутов. Они день и ночь топтались внизу.

На следующий вечер во дворце был устроен бал. В просторном зале на стенах висели ярко сиявшие звезды Офиуры, в воде плавали светящиеся Медузы, к потолку были подвешены окутанные красными облачками света Креветки, в углах зала колыхались чудные и пышные Морские Перья, горевшие слабым чистым огнем. Каракатицы курсировали взад и вперед по залу, наблюдая за темными окнами.

Царевич подошел к Смешинке и церемонно поклонился ей, приглашая на танец. Она улыбнулась, подала руку, и оба вышли на середину зала. Тотчас заиграл скрытый оркестр. Краб Дромия, стоявший на балконе, приподнимаясь на тоненьких ножках, взмахнул клешнями. Медузы запели пронзительными голосами.

Смешинка, выждав такт, положила руку на плечо царевичу Капельке и… все закружилось в ее глазах. Тотчас важные надутые Пузанки, стоявшие у стен зала, приблизились к стайке Плотвичек-Гимнасток и пригласили их танцевать. Плотвичкам явно не хотелось танцевать с Пузанками, но они, видимо, уже привыкли к этому. Пары закружились. Пузанки кряхтели и пыхтели. Плотвички сочувственно улыбались друг другу, когда пары встречались в танце.

Вдоль стен стояли Спруты в форменной фиолетовой окраске. Мимо них прохаживался начальник стражи Лупибей, и при его приближении Спруты меняли окраску на подобострастно-желтую. А когда, кружась в танце, подплывал к ним царевич Капелька, Спруты подхалимски повторяли цвета его одеяния — голубой и серебряный. Смешинку это очень веселило.

— А почему начальника стражи так странно зовут — Лупи-бей? — спросила она.

— Потому что он чаще всего употребляет эти слова, — ответил царевич и продолжал: — Это имя пожаловал ему мой отец, владыка океана, Великий Треххвост.

— Великий Треххвост? — повторила удивленно Смешинка. — Разве у него три хвоста?

— Да! У него три хвоста, что свидетельствует о царском происхождении. Не зря он называется Великим Треххвостом.

Они проплыли мимо двери в соседний, меньший зал. Там стояли накрытые столы, вокруг которых толклись Ротаны и Горлачи. Гости торопливо пожирали угощения. Под столами шныряли морские Собачки и хватали падавшие со стола куски.

— А где же он, твой отец? Почему его нет на балу?

— Он живет не здесь, а далеко отсюда, в неприступном замке. Потом мы поедем к нему в гости.

— Хорошо, — кивнула Смешинка.

В распахнутые окна дворца время от времени заглядывали любопытные жители города, но бдительные Спруты с бранью набрасывались на них. Аист Остроклюв стоял неподалеку и внимательно наблюдал за действиями Спрутов.