Георгий Шилович - Черепаха без панциря

- А о чем пишет Шуркин брат?

- Где он теперь?

- На целине.

- Прочитайте!

- Пусть Шура прочтет сам, - сказала Алиса Николаевна и, перегнувшись через стол, протянула ему письмо. - А мы послушаем. Пожалуйста, Шура, только не спеши.

Письмо начиналось с обращения к вожатой, к пионерам и комсомольцам школы. Непривычным для Шурки было то, что написано оно на листках из блокнота, карандашом и очень торопливо. Но каждое слово было понятно. Он хорошо разбирал крупный почерк брата.

- "Сегодня, - читал Шурка, - у меня необычный день. Сегодня я получил письмо от своей первой учительницы Ирины Владимировны. Она пишет, что гордится нашей работой, что здесь, на целине, мы совершаем большие дела, что именно такими она желала видеть каждого своего ученика.

Я читал письмо всей бригаде, а сам думал о нашей школе, о наших учителях, пионерской дружине. Вы спросите почему? Потому что со школы началась наша тропинка в жизнь. Школа, учителя дали нам знания. Они научили нас понимать, что все в жизни достигается знаниями и трудом. Каждое зерно, выращенное здесь и которое, возможно, попадет и на ваш стол, - добыто не только нашим трудом.

Я не говорю сейчас о хлеборобах, которые выращивали этот урожай, о рабочих, давших нам чудесные машины. Сейчас хочется сказать о вас, о всей дружине, потому что на тракторе, доверенном мне, сверкает эмблема: "Целинникам - от пионерии Родины". Я сразу узнал этот трактор. Трактор нашей школы! А если прибавить, что и совхоз, в котором мы трудимся, называется "Пионерский", то вы должны понять мои чувства. Письмо Ирины Владимировны напомнило мне о родной школе, о том времени, когда и я был пионером. И думаю, что поступил правильно, передав свой галстук брату. Надеюсь, Александр не подведет меня, не подведет дружину. Так и передайте ему, а то он почему-то совсем не пишет мне..."

Нелегко было Шурке произносить вслух слова упрека в свой адрес. Так и слышались слова брата "Надеюсь, Александр не подведет... совсем не пишет..." На какое-то время Шурка умолк, растерянно отвел взгляд, чтобы не встретиться глазами с ребятами. Но, как говорится, из песни слов не выкинешь.

Протасевича попросили читать дальше. Шурка перевернул еще один листок письма и взялся за последний.

- "Дорогие друзья! - дочитывал он. - Скоро мы кончим работу на целине. Богатый, весомый каравай нового урожая получит Родина. Мы вернемся с победой. Вернемся, чтобы снова сесть за учебники. Хочется и вам пожелать новых побед. Привет вам от всего нашего комсомольско-молодежного отряда целинников совхоза "Пионерский".

Командир отряда Микола Протасевич".

Шурка умолк. Он все еще держал в руках письмо брата, будто перечитывал заново. А в памяти молниеносно проносились события последних дней: случай с воробьем, болезнь мамы, неудачная прогулка по озеру в очень странной моторке...

Несколько минут в пионерской комнате царила тишина. Каждый обдумывал только что прочитанное письмо. Каждый понимал, что недаром вожатая позвала их сюда, что вот сейчас она начнет укорять актив класса за пассивность.

Так думали Венька и Маша, Казик и Шурка. Но они ошиблись. Алиса Николаевна заговорила совсем о другом.

- А знаете ли вы что-нибудь про Ирину Владимировну? - спросила вожатая. - Про первую учительницу Миколы? Нет? А вы ведь уже встречались с ней. Недавно. Помните прогулку на речном трамвае?..

- Венькина бабушка?! - Маша взглянула на Старовойтенко. Тот сидел на стуле, свесив руки вдоль туловища и вытянув шею.

- Да, - сказала Алиса Николаевна. - К сожалению, мы тогда не успели познакомиться поближе. А между тем Ирина Владимировна была не только учительницей.

- А кем, Венька, еще была твоя бабушка? - все повернулись к Старовойтенко.

Венька не ответил. Он и сам не знал, ведь никогда не интересовался бабушкиным прошлым.

- Так вот, - сказала вожатая, - когда-то вместе со своим отцом-красногвардейцем она была пулеметчицей в Ленинском полку. Била врагов нашего молодого государства. Прошла многие версты гражданской войны. Видела и слушала Владимира Ильича Ленина на третьем съезде комсомола. Вот какая бабушка у вашего командира "Красных следопытов". Такой интереснейший сбор просто сам просится, чтобы вы его провели в своем классе! Только нужно подумать, как лучше его организовать...

- Я знаю как! - вскочил со стула Венька. - Мы пригласим бабушку на сбор отряда. Беру это на себя! - И он приложил ладонь к груди.

- Хорошо, а что еще? - спросила вожатая. - Что будут делать Казик, Маша, Шура? Какими делами займется весь отряд?

- Надо подумать, - сказала Маша. - Посоветоваться.

- Вот об этом я и говорю, - заметила Алиса Николаевна. - Хотелось, чтобы это был не просто очередной сбор-встреча, а нечто большее. Особенно для тех, кто уже в нынешнем году готовится к поступлению в комсомол. Посоветуйтесь с товарищами в классе... Ну, а насчет письма с целины решайте сами. Сейчас напишете ответ или позже - ваше дело. Подумайте, как лучше.

Беседа в пионерской комнате затянулась, и Казик с Шуркой поняли, что поговорить с Агеем Михайловичем сегодня не удастся. Учитель, наверное, давно ушел домой.

Попрощавшись с Алисой Николаевной, друзья вышли на улицу, но не сразу разошлись по домам. Им хотелось еще побыть вместе, потому что каждый чувствовал потребность выговориться. По мнению Веньки, которое он сразу же высказал, получалось, что если браться за подготовку нового сбора по-настоящему, то надо до поры до времени отложить экскурсию в электронно-вычислительный центр Академии наук, которую предложил провести в конце недели Агей Михайлович.

- Зачем нам распыляться, - говорил Старовойтенко в полной уверенности, что его поддержат.

Маша и Шурка молчали, но Казик решительно возразил. Он был возмущен такими необоснованными рассуждениями Веньки, доказывал, что все связанное с электронно-вычислительной техникой имеет первостепенное значение, что нельзя подводить Агея Михайловича, который уже обо всем договорился в институте.

- Никто никого не подводит, - стоял на своем Венька. - С экскурсией можно и подождать. Никуда она от нас не денется, а вот бабушка, как только вернутся родители, снова уедет в Москву... Где мы тогда найдем такую пулеметчицу?

Это был веский аргумент.

- А может, она еще захочет остаться у вас? - спросила Маша. Погостить, скажем, до праздников.

- До октябрьских? Да ты что! Ее же в Москве ждут. Ветераны революции. Знаешь, какое торжество готовится?

- Погодите, - говорил Шурка, - а кто сказал, что экскурсия должна помешать сбору. Экскурсия - экскурсией, а сбор - сбором.

- И правда! - поддержала Маша. - Мы и на сборе будем говорить об учебе, о знаниях...

- О каких знаниях? - обозлился Венька. - О ре-во-лю-ции, о гражданской войне.

- А о чем Микола написал в письме? О чем нам Агей Михайлович говорил? Забыл?