Георгий Шилович - Черепаха без панциря

- Голова - два уха! Ничего ты не понял.

- Обязательно сделают!

- Подожди, - прерывал друга Шурка, разглядывая чертеж и схему радиоприемника. - Не понимаю, о чем спор?

- Не замечаешь, какой крохотный? Капелька! В ухо вложить можно.

- А зачем в ухо?

- Чтобы слушать, - снова начинал горячиться Казик. - Ведь не динамик же! Говорит, словно комар пищит.

Он припоминал разговор с отцом относительно этой схемы и доказывал, что первые радиоприемники походили на увесистые чемоданы, тяжелые и громоздкие. Прежде и не думали, что придет такое время, когда в одну радиолампу можно будет вместить целую дюжину радиоприемничков.

- Вот так и с электронно-вычислительной машиной, - уже спокойно продолжал Казик. - Теперь она целую комнату занимает. А вскоре - одного шкафа или вообще коробочки достаточно будет.

Какое-то время ребята молчали. Шурка рассудительно заметил:

- Счетная машина - не радиоприемник.

- Конечно, не радиоприемник. Но и ее сделают маленькой. К этому мысль направлена.

- Со спичечный коробок? Клади в карман и носи с собой! Задачки на ходу решай?

- А что? И решай!

- Быть такого не может.

- Может, может, - стоял на своем Казик. - Человек все может!

- Вот ты, человек, и попробуй, - язвительно заметил Венька, не очень-то и принимавший участие в разговоре.

Обычно арбитром в таких спорах становился Агей Михайлович, к которому обращались с вопросами и на уроках, и во время переменок, и после занятий.

Так было и в тот день.

- Подождите, друзья, - сказал учитель. - Не надо ссориться. Ведь известно, что наука не стоит на одном месте. Она все время в поисках. Тут Казик, безусловно, прав. Но то, что вы сегодня знаете, скажем, об электронике или кибернетике, бионике или космонавтике, всего лишь частичка бесконечно неизвестного. Извините, но это действительно так. - Агей Михайлович помолчал, а когда заговорил снова, голос его зазвучал торжественно и вдохновенно: - И все же будущее науки, ее завтра - за вами. Среди вас те, кто примет и понесет дальше ее эстафету. Я в этом уверен. И я не говорю вам - подождите, подрастите. Наоборот, уже сегодня, сейчас ищите, пробуйте, исследуйте... Я за то, чтобы каждый из вас добился права воскликнуть: "Эврика!"

"Эврика! Так вот откуда взялось это слово на объявлении! - догадался Казик. - Агей Михайлович написал его. Он!"

Марченя смотрел на учителя глазами, полными восхищения.

- Агей Михайлович, - не удержался он, - давайте сделаем счетную машину.

- Сами?

- Ага.

- А осилим ли? Хватит ли у нас знаний, настойчивости?

Казик посмотрел на Шурку, на Машу, окинул взглядом весь класс, в том числе и Веньку, и в глазах у каждого прочитал молчаливое согласие.

- Осилим, Агей Михайлович, - решительно сказал он. - И мой папа поможет нам. Я поговорю с ним...

Учитель откинулся на спинку стула, руки, сжатые в кулаки, положил на стол. Его лицо было наполовину освещено солнцем. Сквозь редкую, тронутую сединой, бородку местами на щеках проступали красные шрамы. Это были следы войны. Незаживающее напоминание той ночи, когда капитан Агей Михайлович Жерносек вел свое танковое подразделение на штурм Берлина. Машину капитана подбил снаряд. Танк загорелся. Пламя текло по броне, он полыхал в ночи, как факел. А рядом с танком, чудом успевший выскочить через нижний люк, корчился на земле изувеченный и обожженный Агей Михайлович.

О чем он думал в эту минуту, глядя на своих воспитанников? Может быть, вспомнил свои юношеские годы?.. Молодость?.. Нелегкие фронтовые дороги, госпиталь?.. А может, встречаясь взглядом то с Шуркой, то с Венькой, то с Казиком, вспоминал последние школьные события?

Класс ждал.

- Это хорошо, - сказал наконец Агей Михайлович, вставая. - Очень хорошо, что наша прогулка на озере, каша экскурсия в Академию наук заставили вас задуматься. Я не уверен, что начинать надо именно со счетной машины. Тут нужно подумать. Мы еще поговорим об этом... Кстати, что означает слово "эврика", вы, наверное, знаете. А может, не все?

- Я знаю! Знаем! - зашумели ученики. - Оно принадлежит Архимеду!

- Правильно, - сказал учитель. - Значит, вы кое-что раскопали. А с Юрой Федоринчиком говорили? Нет? - Агей Михайлович хитровато прищурился. - Ну, не беда. Скоро узнаете, какая неожиданность ждет вас, всех юных техников школы. А сейчас пора по домам.

Громко стуча крышками парт, ученики повскакивали со своих мест, окружили учителя. Стали допытываться, какая же неожиданность ждет юных техников. Но Агей Михайлович был неумолим.

- Нет, нет, друзья, потерпите до завтра, - говорил он. - Имейте хоть немного выдержки. Это не мой секрет... До свидания!

На следующий день, прибежав в школу, Казик прежде всего кинулся в пионерскую комнату. Там как раз напротив боковушки, где когда-то находилась школьная игротека, кучкой стояли десятиклассники, окружившие Алису Николаевну. Они о чем-то говорили, но, заметив Казика, сразу же утихли. Мальчишка взглянул на закрытую дверь боковушки. На том месте, где раньше висело необычное объявление со словами "эврика", теперь поблескивала стеклянная табличка:

Клуб юных изобретателей

Так вот какая неожиданность ждала их!

Казик крутнулся и, даже не поздоровавшись с Алисой Николаевной, сломя голову помчался искать Шурку. В коридоре встретилась Маша. Рассказал ей. Пока добежал до класса, встретил еще нескольких одноклассников. Новость в одно мгновение облетела всю дружину.

Шурка, узнав о Клубе изобретателей, обиделся:

- Почему нам раньше не сказали? Зачем все тайком делали? Не доверяли?

Но никаких оснований обижаться у семиклассников, безусловно, не было. После уроков, на торжественном открытии клуба, Агей Михайлович сказал:

- Клуб юных изобретателей - идея десятиклассников, их подарок пионерской дружине. Очень хороший подарок! Я надеюсь, что не одно интересное изобретение будет сделано в нем и каждый член клуба оставит по себе добрую память. Пожалуйста, друзья, - обратился учитель к десятиклассникам, передавая им слово.

Вперед вышел Юра Федоринчик, ученик десятого "А". Семиклассники хорошо его знали, особенно после прогулки по озеру. Отличник, первый помощник Агея Михайловича, любитель радиоэлектроники, а главное - участник ВДНХ. Недавно журнал "ЮТ" напечатал портрет Юры. Он был сфотографирован в той самой тельняшке, в которой когда-то проводил испытание моторки.

Теперь Юра был в щеголеватой куртке желтоватого цвета на замке-молнии, которая очень шла к его стройной спортивной фигуре. Говорил он не очень складно, волновался. И все время вертел в тонких пальцах блестящий ключ. Он рассказывал, как родилась идея создать Клуб юных изобретателей, говорил, что подарок этот только для тех, кто по-настоящему увлечен техникой и никогда не изменит творческой мысли.