Георгий Шилович - Черепаха без панциря

Старовойтенко знал, что за дверями пионерской комнаты его с нетерпением ждут Казик, друзья. Изредка кто-нибудь из них осторожно заглядывал в комнату:

- Ну, как? Что слышно?

Венька только улыбался в ответ: "Не волнуйтесь, ребята, пор-рядок! Все идет как полагается".

Но неожиданно слово взяла Алиса Николаевна и все переиначила.

- Почему вы не говорите о главном? - спрашивала вожатая. - Об учебе. Какое почетное звание носит шестой "А"? Сами знаете: "Отряд-спутник пятилетки". А как вы окончили учебный год? Не вытянули Шуру Протасевича. Остался с работой на осень. От вас мы ждали лучшего.

И как потом ни старался Венька, как ни доказывал, что переэкзаменовка вовсе не означает, что Шурка останется на второй год, ничего не помогло. Только зря распинался.

- Знаем, все знаем, - отрезала Алиса Николаевна. - Какие будут предложения?

Никто Веньку не поддержал. Даже Маша! За шестым "А" осталось второе место, а на первое выдвинули теперешний седьмой "Б".

Так что кому-кому, а у Шурки был повод обижаться на соседей. Не один упрек ему пришлось выслушать от друзей. Потому вот так рьяно и ухватился он за Венькину выдумку с воробьем, предложил Старовойтенко:

- Давай я запущу! Пусть знают, задаваки несчастные...

- Нет, я сам, - возразил Венька, резво забегая вперед. - Ты же доказал им, не остался на второй год. Снова с нами! Вот мы им и покажем наших!

Шурка прибавил шагу. Теперь он уже совсем забыл и про Казика, и про непроявленные пленки...

- Прикроешь, ладно? - предупреждал Венька, оглядываясь. - Вдвоем оно сподручней.

- Конечно! - согласился Шурка. - Только запускать надо перед самым звонком, а еще лучше, когда прозвенит. Тогда точь-в-точь успеем...

- А может, и вправду ты?

- Что - я?

- Запустишь его.

Венька вытащил из кармана воробья.

- Давай.

- Эх и допечем! - скалил зубы Венька. - Ну и поскачут...

Представив себе, как соседи будут гоняться по классу за воробьем, он аж давился от смеха. Как это удачно, что встретился Протасевич! Венька едва в пляс не пустился. Потом вдруг остановился, предупредил:

- Только смотри, чтобы никому ни гу-гу.

- Будь уверен!

Вскоре они уже были в школе. Теперь не спешили, умышленно тянули время до звонка. Венька не отходил от Шурки ни на шаг. Чуть ли не прижимался к нему, прикрывая карман, в котором тот держал воробья. А сам зорко следил за окружающими: только бы не нарваться на Агея Михайловича!

На лестничной площадке второго этажа ребята задержались. Переглянулись, словно испытывая друг друга: кому идти первым?

Мимо них с громкими криками, шутя и смеясь, неслись наперегонки ученики, спеша к дверям своих классов. Изредка кто-нибудь здоровался с ними, перебрасывался на ходу словом и мчался дальше.

Чем ближе к звонку, тем больше начинал тревожиться Шурка. Им овладела какая-то вялость, которая заставляла горбиться, прижиматься к стене. Шурке показалось, что и Венька как-то скис и слишком уж часто шарит глазами по сторонам. Он вздохнул и, поглядывая в конец коридора, тихо признался:

- Боязно немного...

- Сдрейфил?

Это Венькино "сдрейфил", как кнутом, хлестнуло Шурку, подтолкнуло к действию. Щеки его вспыхнули, он оторвался от стены и кивнул приятелю:

- Пошли!

Шурка бежал и чувствовал, что рука, в которой он держал в кармане воробья, почему-то взмокла. Ладонь неприятно липла к перышкам птицы. Даже противно стало. Подумалось: не слишком ли сильно сжал? И он ослабил пальцы.

А вдогонку уже катился заливистый звонок, торопя тех, кто запаздывал, только еще переступал порог школы, тревогой отзывался в сердцах нерадивых, плохо подготовивших уроки учеников.

Звенит школьный звонок!.. Зовет, торопит, предупреждает. И только заговорщики понимают его по-своему. Для них это сигнал к действию. Вот они уже шмыгнули в свой класс, чтобы, перед тем как незаметно подпустить воробья соседям, успеть сунуть в парту учебники.

Звенит школьный звонок, заливается...

Шурка проскользнул между партами, приостановился возле своей. Кажется, никто не обращает на них внимания.

- Давай быстрей! - жарко зашептал в самое ухо Венька. - А то поздно будет.

- Сейчас...

- Да шевелись ты!

И тут произошло неожиданное и непоправимое. То ли Шурка забыл, то ли просто машинально вытащил руку из кармана, чтобы поскорей затолкать полевую сумку в парту, только воробей, как очумелый, вырвался на волю. Вспорхнул вверх и пронзительно зачирикал, теряя в воздухе пух.

- Стой! Куда? - неуклюже подпрыгнул за птицей Шурка.

Да где там! Воробей стремглав рванулся к окну. Бедняжка летел прямо к свету. С разгона птаха сильно ударилась о стекло, затрепетала крылышками и, разинув клювик, упала на подоконник.

На какое-то мгновение Шурка остолбенел: "Как же это я? Что я наделал! Сейчас войдет Агей Михайлович и..."

Испуганно хлопал глазами Венька. Не знал, что делать: бежать к воробью или притвориться, что все это его не касается.

- Ротозей несчастный! - зло прошипел он. - Осел вислоухий! Где твои руки были?..

Деловой тишины в классе, который уже подготовился к уроку, как не бывало.

- Лови его! Лови!.. - бросились к окну ребята.

Но воробей встрепенулся и снова взлетел вверх. Снова начал биться крылышками о стекло, осыпая подоконник пухом...

"Надо что-то делать, - спохватился наконец Шурка. - Скорей, пока не пришел Агей Михайлович!.."

Невероятный шум и гам стояли в классе. Ничего нельзя было разобрать. Девчонки визжали. Кто-то из мальчишек начал, как угорелый, носиться по партам, гоняя воробья. Одни кричали, что надо заходить справа, другие слева.

Но воробышек никак не давался в руки. Каждый раз, когда казалось, что его вот-вот схватят, он в самую последнюю секунду выскальзывал из рук, взлетал под потолок, кружил в воздухе. Выбившись из сил, цеплялся коготками за стены, перелетал на плафон, искал спасения на классной доске.

- Шапкой его, шапкой! - командовал Венька, бегая по классу.

- Не пускайте к окну! - пискливо кричали девчонки. - Он убьется!

Было просто удивительно, что такой махонький серый комочек оказался проворнее всего класса.

Воробей, как видно, понимал, что к окну ему не прорваться. Решил передохнуть в самом безопасном месте - на плафоне. Зацепился за шнур и стал раскачиваться, как на ветке. Крылья у него были приспущены, клювик раскрыт.

- Теперь ему хоть соли на хвост, - устало проговорил Венька.

Никто не заметил, как в класс вошел Агей Михайлович. Он стоял в двери, с недоумением взирая из-за очков на невиданное зрелище. Потом строго спросил:

- Что это у вас творится? Кто дежурный?

- Тив-тилив! - встрепенулся под потолком воробей. Класс замер. Никто не сводил глаз с учителя. - Ти-ли-лив! Тир-рик! Чик! - Воробей покинул свое убежище и закружил над столом учителя. Снова подлетел к окну. Его обыкновенное чириканье показалось Шурке оглушительной пальбой - хоть уши затыкай! И не только ему...