Фабиан Гарин - Таинственная бутылка

Мальчики вскочили, стали благодарить за подарки.

А подполковник продолжал, лукаво улыбаясь:

— Рассказывали мне, что один товарищ патроны все хотел раздобыть. Так я должен предупредить, что патроны — это имущество армии, а не игрушка. Для ваших игр я вам дам две пилотки и две неприятельские каски. И один ремень на двоих.

— Ремень пусть Димка возьмет, — заметил Сеня, — у него всегда штаны падают.

— Хорошо, — сказал подполковник. — а тебе я отдам свой старый планшет.

За окном послышался шум приближающейся машины.

— Ну вот и Фирсов прибыл за вами, — сказал подполковник. — Можете ехать.

Ребятам вдруг жаль стало расставаться с подполковником. Тяжело вздохнув, Сеня подошел и протянул руку. Криворученко обнял ребят за плечи и вышел с ними на крыльцо.

— Дружить с вами буду крепко, — сказал он, — письмо напишу, а может сам приеду.

— Лучше сами приезжайте, — предложил Сеня, — мы вам отряд покажем, у нас все хорошие ребята.

Машина стояла у дома. Фнрсов завел мотор. Криворученко сошел с крыльца, помог ребятам взобраться на заднее сиденье вездехода. Капитан Добродеев уселся рядом с шофером.

— До свиданья, до свиданья, товарищ подполковник! — повторил несколько раз Сеня, а за ним и Дима.

— До свиданья, ребятки! Я свое слово сдержу. Только помните мой наказ. А к осени я к вам новую учительницу пришлю, но чтобы учились на пятерки.

Подполковник кивнул Фирсову. Машина слегка покачнулась и покатила вперед, оставляя позади себя облако пыли.

Криворученко проводил машину взглядом. Ему тоже было жаль расставаться с ребятами, ставшими ему такими близкими за эти два дня. Он медленно поднялся по ступенькам крыльца и вошел в дом.

Глубокой осенью из Кочек, Замостья, Панина и других деревень ушли все воинские части. Снялся ремонтно-восстановительный батальон с дядей Федей и Харитошей, снялся подполковник Криворученко с капитаном и лейтенантом, снялся летчик Журавлев, снялся и командующий.

— Погнали фашиста к границе, — радуясь, говорили жители.

Весть об уходе воинских частей из деревень дошла и до Точилиной пасеки. Ребята Кунинского отряда, а больше всех Дима Кунин и Сеня Чашкин, ждали: вот-вот приедет подполковник. Но подполковник не ехал. И ребята, потеряв надежду, загрустили. Еще в августе в деревню пришла крупная, с русыми волосами девушка — Анна Андреевна Никитина, созвала сельский сход и объявила, что через неделю открывается школа. На другой день она ушла в районный город и возвратилась с сундуком на плечах. В сундуке лежали учебники, тетради, ручки, чернила.

Андрейка Дынников первым увидел Анну Андреевну. Он кликнул ребят, и все побежали ей навстречу.

— Мы понесем, — закричали они наперебой, — мы понесем!

В первый день после уроков Анна Андреевна сказала: «Ребята, идите домой», но ребята остались сидеть на местах и перешептывались. Поднялся Дима и нерешительно спросил:

— Анна Андреевна, ребята интересуются, не подполковник ли Криворученко вас послал сюда?

— Меня направил районный отдел народного образования по требованию какой-то воинской части, но никакого подполковника я не знаю, — ответила учительница.

Уходя из школы, ребята говорили между собой, что, конечно, это подполковник позаботился о них, но что, очевидно, он очень занят и приедет уже после войны.

Зима в тот год была ранняя, снежная и морозная. Сеня после уроков оставался в школе, помогая неуспевающим ребятам. Он по-прежнему считался лучшим учеником. Анна Андреевна была довольна им. Однажды она предложила:

— Чашкин, проведи сегодня урок истории, а я буду слушать со стороны.

Сеня, волнуясь, сел за стол учительницы, вызывал ребят, спрашивал, поправлял их, сам рассказывал. В другой раз «учительствовал» Андрейка Дынников, Ваня Косых и даже Толя Шаповалов. После занятий они шли на широкий школьный двор, пилили и кололи дрова, помогали сторожихе тете Фросе топить печь. Часто они усаживались у печи и слушали рассказы тети Фроси. Историй она знала бесконечно много, и ребята слушали ее внимательно.

Прошел год с тех пор, как Сеня нашел бутылку с донесением партизан. Вся Калининская область была освобождена от фашистских захватчиков.

На израненной земле возродилась жизнь, заколосились хлеба, зацвел лен. Люди снова узнали, что такое радость.

Пришла радость и в дом Чашкиных. Мария Никитична получила письмо от мужа. Отец Сени писал, что недавно вернулся в свою часть после ранения, что командование наградило его орденом и медалью. Спрашивал про Сеню, как учится, помогает ли в хозяйстве? Получила письмо и Прасковья Ивановна от отца Димы. В школу пришло письмо от Антонины Федоровны. Она просила ребят старательно учиться и обещала после войны возвратиться в школу.

Один только подполковник не писал, и Дима с Сеней, оставаясь наедине, спрашивали — не случилось ли что-нибудь с их другом?

* *

*

Фронт военных действий передвинулся далеко на запад.

День клонился к вечеру. Солнце уже скрылось за верхушками сосен и его последние лучи одели золотом красноватые стволы деревьев.

В классе было душно. Анна Андреевна открыла окна. На школьном дворе сладко пахло увядающими цветами.

Наконец, Анна Андреевна заговорила:

— Ребята, я созвала вас сегодня для того, чтобы обсудить вопрос о нашей помощи колхозу. Все вы знаете, что хлеб, который мы должны сдать государству, пойдет для нашей любимой армии. Чем больше мы соберем хлеба, тем богаче будет наша страна. Все вы, пионеры, должны создать бригаду сбора колосьев. Ни одно зерно не должно остаться в поле.

— Все будем работать, — дружно ответили ребята.

Неожиданно на улице раздался шум мотора. Все бросились к окнам. По улице ехала легковая машина. Она остановилась возле школы, из нее вышла Пелагея Прокофьевна — председатель колхоза, за ней запыленный, с усталым лицом незнакомый майор. На его груди блестел орден Красной Звезды.

Дима с Сеней переглянулись — уж не показалось ли им, что майор похож на капитана Добродеева.

Между тем, гости входили в класс, и Анна Андреевна поспешила им навстречу.

Майор поздоровался с учительницей и зорким глазом окинул притихших ребят.

— Здравствуйте! — сказал он звучным голосом. Ярко сверкнули зубы на его загорелом лице.

— Он, он, это товарищ капитан! — раздался восторженный голос, и глаза майора встретились с широко раскрытыми от изумления глазами Сени. Он радостно засмеялся и шагнул к нему, протянув обе руки.

— Узнал меня? Только я теперь уже майор. А дружок твой где? — спросил Добродеев.

— Здесь, товарищ капитан, то есть товарищ майор, — смутился Дима и подошел к Добродееву, — вы откуда приехали? Где товарищ подполковник?