Б Скубенко-Яблоновский - Выстрел сострадания

Несчастное животное с открытым черепом все еще продолжало жить и мучиться. Белая студенистая масса мозга была обнажена. Изуродованный изюбр издавал странный, тихий храп и трясся мелкой дрожью.

Хын-Тун приготовился покончить с животным, вынув из ножен острый как бритва нож. Один, другой удар клинка - и мучения животного мгновенно прекратились. Только большие прекрасные глаза все еще продолжали смотреть куда-то, в пространство, поражая своей влажной ясностью. Но вот и они стали меркнуть.

Выбравшись из ямы вместе с пантами, звероловы не без труда вытащили крупную тушу изюбра, весившего до двухсот килограммов.

Задние ноги они отрезали и взяли с собой, а всю переднюю часть отволокли далеко в сторону от ямы в густую чащу, чтобы запах разлагавшегося мяса не отпугивал изюбров от тропы.

К прежним трофеям Вей-ха-Лина прибавился новый, только что снятый.

Васька сплюнул в сторону и сказал своим низким скрипучим басом:

- Не могу я так промышлять зверя, как они. Коли бью пантачей, так только пулей. А у них - живодерня.

Я не мог не согласиться с Васькой. Вся операция, совершенная на моих глазах, произвела на меня отталкивающее впечатление.

III. ВАСЬКА НЕ ВЫДЕРЖАЛ

В другой раз мы отправились с Васькой к потайным маньчжурским приискам. Только с помощью Васьки я и мог проникнуть туда.

Дорогой мы неожиданно наткнулись на одну из ям-ловушек зверолова Вей-ха-Лина. Трава и ветки, маскировавшие яму, оказались потревоженными. Мы заглянули туда и заметили там изюбра, по счастливой случайности не сломавшего ног и не попавшего на кол.

Животное заметалось в разные стороны. В яме оказался не один пантач. В углу прижался наершившийся енот, а напротив него - лисица. Оба эти зверя сидели смирно, не шевелясь, словно сознавая, что всякие попытки выбраться напрасны.

Не успел я подумать о том, что надо сделать с изюбром, как Васька-Медведь предупредил меня. На лбу сдвинулись морщины, в глазах мелькнула сосредоточенная мысль.

- Избавим зверя от мучений, - решительно сказал он. - А то ведь китайцы придут сюда, опять начнут пилить ему живому лобную кость.

И, вскинув винтовку, Васька пригнулся к яме, прицелился в зверя... Раздался выстрел. Словно сраженный молнией, мгновенно грохнулся на дно ямы высокий стройный пантач.

- Так-то лучше, - угрюмо кинул Васька.

Мы двинулись дальше.

Вешнее солнце радостно смеялось с ясного голубого неба; не успевшая испариться на листьях кристальная роса лучилась всеми цветами радуги, цветы и травы вливали в свежий воздух свое душистое дыхание...