М. Смоленский - Водолазы

Каждое лето на Черном море под Севастополем, Новороссийском, Одессой, в Балтийском море под Ленинградом, на Белом море под Мурманском работают водолазы. За последние годы у нас тихо, незаметно выросла новая отрасль «добывающей промышленности» — водолазное дело. У ней много успехов, много изобретений, много достижений, большие кадры.

При помощи усовершенствованных изобретений найдены уже на Севастопольском рейде все подводные лодки, затопленные англичанами в 1919 г. Найдена и поднята потопленная ними в годы гражданской войны на Балтийском рейде английская подводная лодка. На 46-метровой глубине работают сейчас водолазы на Черном море на траверзе Дообского маяка над дредноутом «Свободная Россия». Много добра лежит на дне морей: и Черного, и Балтийского, и Белого. Много есть судов, погибших в годы империалистической и гражданской войн. Над ними работают сейчас водолазы. Об их работе, об их успехах и техническом перевооружении и рассказывают эти очерки.

Каждое утро «Набат» под флагом вспомогательного судна выходит в море. Товарищ Мишин, променявший профессию донбасского забойщика на боевого моряка, смотрит погоду. Дует норд-вест, зыбился море, и пенятся гребни волн. Вместе с морем морщится Мишин. Он поворачивает «Набат» к городу, командует: «Полный, вперед!» и входит в бухту.

Товарищу Каплановскому Мишин докладывает:

— Ветер 6 баллов, товарищ начальник!

Опять! Восемь дней дул норд-вест, и сегодня, день девятый, все тот же норд-вест. Водолазам при такой погоде нельзя работать. Значит и сегодня «Набат» и «Полтава» пойдут на северный рейд и будут — который день уже? — искать подводные лодки.

Неблагодарная работа! Она изматывает людей и кажется тягучей и беспредельной, как синяя гладь воды.

В самом деле: где лодки? Известно только, что они вот здесь, близко — две в Северной бухте и десять в море, на внешнем рейде Севастополя. Но точно где, никто не знает. Никто, даже очевидцы.

В 1919 г. англичане, бывшие тогда в Крыму и помогавшие Деникину, перед приходом Красной армии затопили двенадцать наших подводных лодок. Они согнали с лодок матросов, заперли их в трюм и кубрик корабля и, под страхом смерти, запретили смотреть в иллюминаторы. Сами на паровом катере «Елизавета» выводили подводные лодки в море и на северный рейд и там, взрывая, топили их.

Никто не знает, сколько дней топили лодки. Одни утверждают, что все двенадцать лодок погибли в один день, другие уверяют, что их топили неделю. По одним сведениям — четыре лодки затоплены в Северной бухте, а восемь — на внешнем рейде Севастополя. По другим — две лодки затоплены в Северной бухте и десять — в море.

Есть очевидцы. Но вот беда: они были на берегу, когда топили лодки. А с берега глаз упирается в море, в беспредельность, в горизонт, и трудно, невозможно определить место гибели.

Другое дело — очевидцы с моря. Им легче найти место гибели. Они по предметам на берегу могли определить направление.

Много очевидцев. И столько же заявлений. Вот почитайте:

«Настоящим предлагаю свои услуги по отысканию своими силами и средствами четырех затонувших подводных лодок в двухнедельный срок. К тралению известных мне мест могу приступить по получении с вашей стороны согласия. 3атраленные места будут отмечаться буйками. Вознаграждение за каждую найденную подводную лодку, независимо от ее состояния (в смысле подъема), определяю в 250 рублей. Расчет должен быть произведен по проверке затраленных мест вашими водолазами и установлении действительности нахождения там подводных лодок.

Андрей Филиппович Апосталотос»

Не повезло Андрею Филипповичу. Не получил он денег. Нет лодок в тех местах, куда спускались водолазы.

Данилов и Греков, Меркушов и Васильев ездили в море, показывали места, где затоплены лодки. Спускались водолазы к огорченные кричали в телефон из глубины наверх:

— Нет лодки!

Искали многих очевидцев. Газетчики кричали:

— Кто хочет заработать 250 рублей? «Маяк коммуны» — 5 копеек!

В этот день в «Маяке» было объявление:

Никто не заработал 250 рублей — трудно найти в море затопленную подводную лодку.

И вот каждый день тралят «Набат» и «Полтава». Нашли две лодки: на северном рейде «Карп» и в море — «Орлан». А в этот раз ходили в море и на северный рейд и еще ничего не нашли.

«Набат» и «Полтава» тралят. Они идут параллельно, на расстоянии 150 метров друг от друга. Между ними, прикрепленный на палубах обоих, по дну моря волочится стальной трос. Трос задевает за что-то на дне, цепляется и тормозит ход катеров. Тогда, товарищ Мишин красными сигнальными флажками вызывает водолазов. Водолазы стоят со своим баркасом посреди бухты на бочке, скучают и жарятся на солнце в ожидании работы.

Вот замелькали на «Набате» сигнальные флажки, и трогается с места баркас. Под воду идет Филипп Кондратьевич Хандюк, старейший водолаз, полжизни проведший под водой. Со дна моря он кричит в телефонную трубку:

— Старый якорь!

Опять! Новое разочарование. Искали лодку, нашли якорь.

Хандюк очищает трал, на катерах его выбирают наверх, «Набат» и «Полтава» меняют галс и тралят снова. Хандюка со дна моря поднимают наверх. Баркас с людьми становится на бочку, и водолазы ждут сигнальных флажков Мишина.

Ханюка со дна моря поднимают наверх.

Скверно работать в Северной бухте! Дно илистое — слой на 6 метров, засоренное старыми якорями в железом и видимость от ила плохая. Водолаз в лучшем случае видит на 2 метра впереди себя и на столько же в стороны. Часто мелкая рыбешка вьется вокруг иллюминаторов и мешает смотреть. Иногда налетит стая рыбы, и тогда совсем ничего не видно.

Правда, глубина здесь небольшая — 20 метров, но водолазы предпочитают работать на больших глубинах в море. Там больше надежды на успех и лучше видно под водой.

А море подводит! Беспрерывные норд-весты, и волнение, и мертвая зыбь. И поневоле приходится «сидеть у моря и ждать погоды».