Джин Уэбстер - Это же Патти!

Присцилла машинально убрала ногу с лежавшего кучей на полу голубого шифона и продолжила свои сетования.

– Если они думают, что, поселив меня с младшей дочерью Иова, тем самым помогут мне лучше писать латинские сочинения…

– Я просто не смогу учиться, пока из моей комнаты не уберут Айрин Маккаллох, – подхватила Конни. – Она точь-в-точь комок липкого теста.

– Подожди, вот познакомишься с Мей Мертл! – Патти села на пол прямо посреди царившего в комнате хаоса и подняла на подруг широко раскрытые, серьезные глаза. – Мей привезла с собой пять вечерних платьев с глубоким декольте, а все ее туфли на высоченных каблуках. И она носит корсет – представляете? Она сначала выдыхает, а потом изо всех сил затягивает шнурки. Но это еще не самое ужасное. – Патти понизила голос и добавила доверительным шепотом: – У нее есть что-то красное в бутылочке. Она говорит, будто это для ногтей, но я видела, как она намазывала этим лицо.

– Не может быть! – шепотом ужаснулись Конни и Присцилла.

Патти поджала губы и кивнула.

– Отвратительно, правда?

– Кошмар! – содрогнулась Конни.

– Слушайте, давайте поднимем восстание! – воскликнула Присцилла. – Давайте заставим Вдову вернуть нам наши прежние комнаты в Райском Коридорчике.

– Но как? – спросила Патти; на лбу у нее залегли две параллельные складки.

– Скажем ей, что, если она не согласится на наше требование, мы уйдем из школы.

– Разумное предложение, ничего не скажешь! – насмешливо заметила Патти. – Она тут же вызовет Мартина и отдаст ему распоряжение запрячь лошадь в «катафалк» и отвезти нас на станцию к поезду, который отходит в шесть тридцать. Мне кажется, тебе пора бы уже знать, что Вдову на пушку не возьмешь.

– Угрожать бесполезно, – согласилась Конни. – Мы должны воззвать к ее чувству… чувству…

– Сострадания, – подсказала Патти.

Конни протянула ей руку и помогла подняться на ноги.

– Пошли, Патти, ты владеешь даром слова. Мы спустимся к ней прямо сейчас, пока у нас хватает мужества… Руки у тебя чистые?

Вскоре все три решительным шагом подошли к двери личного кабинета миссис Трент.

– Я постараюсь быть дипломатичной, – шепнула Патти, поворачивая дверную ручку в ответ на послышавшееся из кабинета «Войдите». – А вы кивками подтверждайте все, что я буду говорить.

Патти действительно пустила в ход все свои дипломатические способности. Описав с трогательными подробностями их долгую дружбу и нынешние страдания, вызванные разлукой, она плавно перешла к вопросу об их новых соседках по комнатам.

– Они, несомненно, очень милые девочки, – заключила она вежливо, – но, понимаете, миссис Трент, они нам не подходят. А ведь крайне трудно сосредоточиться на учебе, если рядом нет близкой по духу соседки.

Пристальный и строгий взгляд Патти наводил на мысль, что учеба была целью ее существования. Легкая улыбка промелькнула на лице Вдовы, но уже в следующее мгновение оно снова стало серьезным.

– Для нас очень важно усердно учиться в этом году, – добавила Патти. – Мы с Присциллой собираемся в колледж и понимаем, как важна основательная подготовка. От того, насколько прочным окажется фундамент, который мы заложим здесь, зависят наши успехи в последующие четыре года… и успех всей нашей жизни, если можно так выразиться.

Конни в виде предостережения толкнула ее локтем. Это был слишком уж явный плагиат: Патти цитировала мисс Лорд без ее согласия.

– И кроме того, – продолжила Патти поспешно, – все мои вещи голубые, а у Мей фиолетовая ширма и желтая диванная подушка.

– Это неприятно, – согласилась Вдова.

– Мы привыкли жить в Райском Ко… Я хочу сказать, в Западном крыле… и нам будет… э… не хватать вида на закат.

Воцарилось выжидательное молчание; Вдова в задумчивости постукивала по столу своим лорнетом. Посетительницы внимательно изучали выражение ее лица, но перед ними была маска, проникнуть за которую оказалось не в их силах.

– Нынешнее распределение учениц по комнатам более или менее временное, – начала Вдова спокойным тоном. – Может быть, я сочту целесообразным что-то изменить, а может быть, и нет. У нас необычно много новых учениц в этом году, и мне показалось, что будет разумнее поселить их не друг с другом, а с теми, кто уже проучился несколько лет в нашей школе. Вы учитесь у нас давно. Вам хорошо знакомы традиции школы. Поэтому… – Вдова улыбнулась; улыбка была чуть лукавой, – я отправляю вас в качестве миссионеров к нашим новеньким. Я хочу, чтобы ваше влияние ощущалось в школе.

Патти напряженно выпрямилась и в растерянности уставилась на нее.

– Наше влияние?

– Твоя новая соседка, – невозмутимо продолжила миссис Трент, – слишком рано становится взрослой. Она жила в разных фешенебельных отелях – в подобных обстоятельствах девочки, как правило, начинают вести себя несколько жеманно и неестественно. Попробуй пробудить в Мей интерес к обычным забавам девочек вашего возраста.

– А ты, Констанс, теперь будешь жить в одной комнате с Айрин Маккаллох. Она, как ты знаешь, единственный ребенок в семье и, боюсь, чуточку избалованна. Я была бы рада, если бы ты смогла открыть для нее духовную сторону жизни и заставить ее меньше думать о материальном.

– Я… Я попробую, – пробормотала Конни, ошеломленная тем, что так неожиданно получила непривычную роль духовного реформатора.

– Кроме того, рядом с тобой будет жить эта маленькая француженка, Орели Дерем. Я была бы рада, Констанс, если бы ты взялась опекать ее на первых порах. Общение с ней поможет тебе лучше овладеть разговорным французским… А ты, в свою очередь, поможешь ей освоить разговорный английский.

– Ты, Присцилла, живешь с… – Вдова поднесла к глазам лорнет и взглянула на лежавшую перед ней большую схему. – Ах да, с Керен Херси. Это очень необычная девочка. Я думаю, у вас несомненно найдется немало интересных тем для разговора. Дочь морского офицера и дочь миссионера должны иметь много общего. Керен, как кажется, станет усердной ученицей… пожалуй, даже – если такое вообще возможно – чересчур усердной. Она всегда училась в одиночестве, у нее не было подруг, и ей ничего неизвестно об искусстве компромисса, без которого не обойтись в школьной жизни. Она может научить тебя, Присцилла, прилежанию, а ты ее – как бы это выразиться? – уступчивости.

– Да, миссис Трент, – пробормотала Присилла.

– Таким образом, – заключила Вдова, – я возлагаю на вас обязанности реформаторов нравственного облика наших учениц. Я хочу, чтобы девочки, которые давно учатся у нас, подавали пример новеньким. Было бы хорошо, если бы в нашей школе всем руководило крепкое, здоровое Общественное Мнение. Вы, все три, имеете большое влияние на остальных. Подумайте, как вы можете помочь вашим соседкам искоренить те недостатки, на которые я указала… и другие, которые могут броситься вам в глаза, когда вы будете общаться с остальными ученицами. Я внимательно наблюдала за вами три года, и ваш глубокий здравый смысл вызывает у меня огромное доверие.