Любовь Воронкова - Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

- Гляди, там кто-то есть!

- Кто-то есть, только прячется!

"Га-га, га-га!" - вдруг заскрипело невдалеке.

Это гуси, переваливаясь, шагали оранжевыми лапами по снежной дороге. Целое стадо гусей шло навстречу девочкам, высоко подняв головы на длинных шеях, и все они кричали и скрипели, как немазаные колёса:

"Га-га! Га-га!"

Дошли до Тани и Алёнки и остановились. Будто два воза встретились на дороге.

- Уклюнут, - прошептала Алёнка.

Таня закричала на гусей:

- Что стали? Сворачивайте с дороги да проходите!

Но гуси подняли такой крик, такой скрип, что и своего голоса не услышишь.

Таня замахнулась было на них варежкой. Но гусак распустил свои огромные крылья, пригнул длинную шею, зашипел, как змея, и двинулся на неё. Таня и Алёнка завизжали и, спасаясь от гусака, бросились через сугроб за ракитовый куст. И тут же споткнулись обо что-то и обе сразу полетели в снег. И горшок с киселём уронили.

Но что же такое случилось? Кто это выскочил из-под куста? Кто закричал на них?

- Вот ещё козявки ходят тут! На разведчиков спотыкаются! Слепые, что ли?

Из-под куста выскочили председателев Юрка и его товарищ Витя Бубенцов. Но как только выскочили из-под куста разведчики, за высокой стеной с зубцами вдруг замелькали шапки и треухи, раздались крики и роем взлетели крепкие снежки. Разведчики залегли за куст, стали отстреливаться, а девочки очутились под перекрёстным снеговым огнём.

- Убирайтесь отсюда! - закричал им Юрка. - Боевым действиям мешаете!

- Да подожди ты, - отвечала ему Таня, - тут кисель пролился...

Но оказалось, что киселя пролилось немного, только платок смочило. Подруги обрадовались, что кисель цел, вылезли из сугроба и, пригибаясь, побежали подальше от крепких снежков.

Девочки и не заметили, что выбрались не на ту дорогу, по которой шли. Они выбрались на широкую тропку, которая увела их в другую сторону.

- Алёнка, ты смотри, куда мы идём, - сказала Таня. - Мы не в ригу идём!

Они остановились.

- И правда не в ригу, - сказала Алёнка. - Мы с тобой на реку идём!

ОКНО В РЕЧКУ

Тропка голубой канавкой убегала в овражек и по овражку - к реке. А рядом с овражком падал к реке крутой склон. Снег с него сдуло, и накатанный лёд крепко сверкал под солнцем. Таня засмеялась:

- Шли-шли и на гору пришли!

- На гору пришли, а санок нету! - сказала Алёнка.

- Можно и без санок, - сказала Таня, - можно на соломе.

- А солома где?

- А вон, около сарая!

- А кисель куда?

- На снегу постоит.

Девочки поставили горшок с киселём в снег, а сами подбежали к сенному сараю. Около сарая под большим навесом лежало много соломы, а снаружи соломенный заслон. Край заслона был приоткрыт. Но только они сунулись туда, как в соломе зашумело, и большой заяц выскочил из-под навеса, шарахнулся и бросился бежать в кусты - весь белый, только на ушах чёрные кончики. Убежал и скрылся. Лишь маленькие круглые следы остались на снегу.

- Ах ты косой! - засмеялась Таня. - Приходил мякину воровать!

- Меня даже лапой ударил, - сказала Алёнка. - Чуть с ног не сшиб как бросился!

Подруги вытащили по большому снопу соломы и отправились на гору. Золотые соломинки терялись у них по дороге. Притащили снопы на гору, уселись на них и помчались вниз по ледяному бугру. Лучше, чем на салазках: и весело, и не страшно. Внизу въехали в мягкий сугроб.

- Вот как, почти до реки домчались!

- А давай в прорубь посмотрим?

Девочки уселись на корточки около проруби. Прорубь была словно круглое окно в реку. Но ни жуков, ни рыбок не было в тёмной воде, только мелкие волны шли и шли одна за другой.

- А где же рыбы? - удивилась Алёнка. - Помёрзли?

- Не помёрзли, а спят, - сказала Таня. - Дедушка говорил - они стадом стоят на дне и спят. Только жабрами шевелят.

- Ага! Гляди, гляди! - вдруг крикнула Алёнка. - Видела?

- Видела, - ответила Таня. - Как она хвостом-то! Вырь-бырь - и нет её.

- А ты говоришь - спят!

- А может, это налим? Налим зимой не спит. Он спит летом.

- "Летом спит"! Да летом его, сонного, можно сразу схватить!

- А схвати-ка! Он под коряжину забьётся или под камень - вот и схвати!

- Дедушка говорил?

- Конечно.

Подружки ещё посидели, посмотрели сквозь круглое окно в реку. Но больше ничего не увидели. А потом взяли свои снопы и пошли обратно. Ох и круто же подниматься!

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КИСЕЛЁМ

Вылезли наверх. Запыхались.

- Давай ещё разок скатимся? - сказала Алёнка.

Но Таня вдруг всплеснула руками:

- Ой! А кисель-то где же?

Горшка с киселём не было. Была только ямка в снегу.

- Лучше бы мы не катались! - всхлипнула Таня.

- Это всё гуси виноваты - сбили нас с дороги! - сказала Алёнка. Кабы не сбили, мы бы на гору не пришли...

Упала крупная пушистая снежинка прямо Алёнке на нос. Она подняла голову - никак, снег начинается?

Подняла голову и вдруг засмеялась:

- Таня, погляди наверх!

Таня поглядела. А наверху, на ракитовой ветке, висит их горшок с киселём!

- Кто-нибудь шёл мимо по тропочке и нарочно повесил!

Подружки обрадовались, да рано. Нашли свой кисель, а достать не могут - очень высока ветка. Они стали друг друга подсаживать, но только кряхтели да падали в снег. Хотели нагнуть ветку - силы не хватило. Ветка толстая, не гнётся, только иней с неё валится на голову.

- Знаешь что, Таня? - сказала Алёнка. - Пойди в деревню, позови кого-нибудь... Может, Юрку...

- А ты?

- А я отнесу солому и буду здесь стоять. Буду стеречь.

- Будешь стоять?

- Буду.

- А если замёрзнешь?

- Всё равно буду стоять.

Таня приподняла полы своего синего пальтеца и побежала по тропочке в деревню.

А Алёнка отнесла в сарай снопы и вернулась под большой ракитовый куст, на котором висел горшок с киселём.

Небо между тем побелело, потускнело. На сугробах уже не играли острые огоньки, и лёд на горе уже не сверкал так ярко. А снежинки всё гуще падали, всё веселей кружились.

Алёнке стало зябко. Снизу, из овражка, начинало подувать, начинало завихривать. Однако взялась Алёнка стоять, значит, стой!

Но Алёнка ждала недолго. Таня уже шла к ней на выручку, а с ней тётка Марья Бубенцова. Тётка Марья шла за водой на реку. Она нагнула ракитовый куст и сняла горшок с киселём.

- Это скотник дядя Павел повесил, я знаю, - сказала тётка Марья. - Он в сарай за соломой ходил, увидел ваш узелок да и подшутил над вами!

Таня и Алёнка сразу повеселели. Они опять взяли свой узелок: Таня с одной стороны, Алёнка - с другой. И пошли в ригу, понесли Таниной матери овсяный кисель.

Подруги шли, а ветер подгонял их. Он теребил их пальтишки, закидывал на головы концы платков. Снег стал густым, совсем завесил и небо и землю. А тут уж и темнеть начало. Сквозь снег и сумерки едва разглядели ригу.

Под навесом риги, за соломенными заслонами, колхозницы мяли лён.