Наталия Летувет - Сердце Назиании

– Главное, чтобы ты его не уронил по дороге, – сказал Солнечник. – А так бери, конечно. Если Реп согласится лететь в качестве багажа.

– Согласится! – заверил его дедушка Ромаший. – А чемоданчик я к поясу привяжу. Крепко-накрепко.

Солнечник направил планеролет вверх, и скоро замок оказался прямо под ними.

– Смотрите! Башни, они совсем как лучи! – воскликнула Таволга. – Замок сверху похож на пятиконечную звезду.

– Или на цветок с пятью лепестками. Или на корону, – подхватила Пушинка.

– Да нет же! – возразил дедушка Ромаший. – Это не звезда и не цветок, и даже не корона, это гриб такой, сфероболюс называется. С него замок скопирован.

– Эй, вы, там! Не отвлекайтесь! – прикрикнул на них Солнечник. – Лучше к десанту готовьтесь. Сейчас я попробую подобраться к центральной башне. Как только дам сигнал, сразу прыгайте. Пушинка – первой, потом Таволга, а последним – дедушка Ромаший со своим багажом.

– Ну да, ну да! – закивал дедушка Ромаший и стал открывать свой чемоданчик.

– Ты зачем это делаешь? – удивилась Таволга. – Реп же выпасть может.

– Я не Репа достаю, а нужное и важное разведывательное средство, – успокоил ее дедушка Ромаший. И продемонстрировал несколько кубиков сжатой древесины, из которой в Назиании выращивают посуду. – Сейчас мы узнаем, где они попрятались.

И он бросил один из кубиков в сторону центральной башни. И тут же навстречу кубику взметнулась, распускаясь словно цветок, хищная воронка. Кубик пропал в ее кружевном нутре, не долетев и до середины. Воронке, по-видимому, понравился вкусный кубик, и она осталась крутиться вокруг своей оси в поисках новой добычи.

– Получилось! – обрадовался дедушка Ромаший и бросил еще кубик в другой угол террасы. Кубик был пойман другой воронкой. Дедушка Ромаший продолжил бросать кубики. Воронки над террасой росли одна за другой. Последний кубик упал на террасу. Воронки кончились.

– Ну вот, теперь понятно, куда планеролету лететь не нужно, – дедушка Ромаший стряхнул с рук опилки.

– Хорошо получилось, – согласился Солнечник и направил Птицекрыла к башне.

– Пушинка, давай! – скомандовал дедушка Ромаший.

Пушинка осторожно шагнула к краю планеролета, тихонько пискнув, растопырила лапки и, прикрыв от ужаса глаза, прыгнула вниз. В свободное от воронок место. Плащ развернулся, словно огромный лист подорожника, а Пушинка повисла в воздухе. И только потом, спустя некоторое время, она медленно спланировала на пол террасы. Совсем скоро рядом с ней оказалась и Таволга.

– Жуть как здорово, – сказала Таволга. – Хорошо быть белкой-летягой.

– Хорошо, – согласилась Пушинка. – Но только где же дедушка Ромаший?

Дедушки Ромашия на террасе не было.

– Он летел рядом, – сказала Таволга. – А потом пропал. И Солнечник уже отправился в лагерь за остальными.

– Ой, тебе не кажется, что тряпка, которая торчит вон из той воронки, напоминает плащ дедушки Ромашия?

– А ведь действительно.

Все воронки были устремлены вверх и только одна, а вернее та ее часть, что была видна садовницам, согнулась, словно под тяжестью какого-то груза.

Таволга и Пушинка подбежали к краю. И увидели дедушку Ромашия, висящего на собственном плаще. Край которого медленно исчезал в хищном жерле.

– Эй, дедушка Ромаший! – закричала ему Пушинка. – Ты зачем это в воздухе повис? Ты же так запросто можешь разбиться!

– Разбиться, ну надо же! Будто я сам об этом не думаю постоянно… вот уже целых пять минут, – донесся до них голос дедушки Ромашия. – Кстати, у меня есть выбор, разбиться или… стать обедом, – и он с ненавистью покосился на воронку. – Хотя я буду казаться ей… не слишком удобоваримым. Я же не из дерева. Но это меня почему-то совершенно не успокаивает.

– Мы сейчас тебя достанем, – сказала Таволга.

– Не достанете. Я уже все просчитал. Вы не дотянетесь, даже если свяжете вместе оба ваших плаща.

В этот момент внутри воронки что-то угрожающе забулькало.

– Это мой плащ, переваривается, – пояснил дедушка Ромаший. – Ой-ой! Я срочно должен что-то придумать!.. Кажется, я пропал.

Но тут чемоданчик, прикрученный к дедушке Ромашию, открылся и оттуда выглянул Реп.

– Я хочу в замок! – сообщил он. – Мне нужно найти ягодного эльва.

– Это он про Астрагала, – пояснил дедушка Ромаший. – Бедняга Реп, он не понимает, в какую жуткую ситуацию мы с ним попали.

– Ну, я пошел, – сообщил Реп, будто бы и не слушая совсем дедушку Ромашия. Репополох зевнул и поднял вверх свои листолапы, которые начали удлиняться, вытягиваясь прямо на глазах. Реп зацепился ими за край террасы, а потом подтянулся к нему вместе с изумленным дедушкой Ромашием.

– Ты пойдешь со мной в замок? – спросил Реп. – Или еще повисишь? Тут красиво. Много неба.

– Я с тобой! – моментально сориентировался дедушка Ромаший.

Пушинка и Таволга помогли дедушке Ромашию забраться на террасу. Воронка с недожеванным плащом потянулась следом.

– Это я, пожалуй, оставлю здесь, – дедушка Ромаший снял плащ, и воронка благодарно заурчала, со свистом заглотив остатки того, что совсем недавно было одеждой садовника. – И как я мог забыть, что Реп может расти по своему усмотрению. Очень удобное свойство оказалось.

Когда Солнечник умчал к замку первых садовников, Многоум вспомнил, что должен сделать кое-что важное. У них была ценная пленница, помощница Лиховреда, а ее до сих пор как следует не допрашивали. Когда Отважнодел привел Омелу в палатку, Многоум понял, что разговор будет не из легких. Белая эльва, не раздумывая, сразу взяла инициативу в свои руки:

– Вы ведь хороший и уж точно меня отпустите, – сообщила она, старательно хлопая длинными ресницами. – Не то что эти писклявые круглики и зеленая девчонка с противным дылдяем… – тут Омела запнулась, почувствовав, что сказала лишнее. – Хотя тот дылдяй был неплохой. Все дылдяи неплохие. А некоторые – просто замечательные, – вмиг исправилась она. – И почему вообще все решили, что я на стороне Лиховреда. Я? На стороне злодея?! Да это же невозможно! Я была там, чтобы спасти Астрагала!

– Ты собиралась спасти Астрагала? – удивился Многоум.

– Конечно! Моего брата захватил Лиховред Подземелий, и Астрагал решил мне помочь. Хотя я пыталась его отговорить и даже отправилась вместе с ним. Но все напрасно, и теперь Астрагал в плену.

– А ты почему не в плену?.. Ну, то есть почему Лиховред тебя отпустил?

– Мне пришлось пожертвовать собой… – Омела испустила тяжкий вздох и выдавила парочку слезинок. – Ради моего брата и Астрагала. Мне пришлось прикинуться злой и жестокой. И даже втереться в доверие к Лиховреду. Но на самом деле я его ненавижу… Я его от всей души ненавижу!