Наталия Летувет - Сердце Назиании

Постепенно коридор перестал быть горизонтальным. Он гнулся змеей, лавируя то вправо, то влево, но при этом неумолимо уводил их на глубину.

– Кажется, мы заблудились, – не выдержал Хвостокрас. – Думаю, здесь нет никакого Астрагала.

– Впереди светлеет, – возразил Медляга. – Сейчас мы куда-нибудь да выйдем.

– В любом случае возвращаться не стоит, – согласилась с ним Алая. Ей совершенно не хотелось снова попасть в цепкие объятья своего «братца».

Они пошли на свет. И через какое-то время после особенно крутого поворота коридор неожиданно закончился. Они оказались в огромном, ярко освещенном зале.

– Ой! А это что такое? – изумленный Медляга остановился на пороге.

Целое поле огромных, белесых, напоминающих надетых на палки медуз Поганок колыхалось прямо перед ними.

– Да это же те самые Поганки… Бледнейшие, – прошептала Алая.

– А это что за люстра?

Прямо над Поганками с потолка свисало чудовищное переплетение чего-то ядовито-желтого.

– Тут как-то зябко, – сказал Хвостокрас. – Может, пойдем отсюда?

– Погодите, то, что на потолке, это тоже гриб, и он мне кажется каким-то знакомым, – сказала Алая. – Ой! Это ведь Змеиный трутовик, а в нем, внутри… там должно быть Сердце!

– Разумеется, там Сердце, – раздался чей-то низкий грохочущий голос. – А что еще там может быть?

Тут только они заметили, что тень, отбрасываемая Трутовиком, кого-то скрывает. Высокая фигура отделилась от темноты и шагнула на свет.

Перед ними стоял Лиховред Подземелий собственной персоной. Алая, Хвостокрас и Медляга оцепенели от неожиданности.

Поганки за плечом Лиховреда зашевелились, и из-за них показался Копринус.

– Омела, ты уже здесь?! – радостно воскликнул он.

– Хватит болтать, – перебил его Лиховред. – Приступаем прямо сейчас.

Тут только Алая обратила внимание на заполненный багровыми сполохами круг, мерцающий на полу под самым Трутовиком. Круг был подготовлен к ритуалу.

Возразить Алае было нечего. Нужно и дальше прикидываться Омелой, а иначе ее друзьям крышка. И она вступила в пылающий круг вслед за черными эльва.

К счастью, у меня все равно ничего не выйдет, отметила она, я ведь не знакома с их бурой магией. Заклятие точно не сработает. И я никому не причиню вреда. Интересно, а как они вообще справляются без Цветов? Но тут до нее сразу же и дошло КАК. Поганки, все дело в них!

– Сестрица, повторяй за мной. В этот раз у нас обязательно все получится, – приободрил ее Копринус. – Мы сотрем в порошок всех садовников.

Никогда, никогда вы не сможете уничтожить садовников, Алая была уверена в этом. По крайней мере, я уж точно сделаю все, чтобы этого не случилось.

– Дроун-са-свамп! – Алая услышала незнакомую тогру.

Магические слова грозным рокочущим камнепадом покатились по залу. Тут же зашевелились Поганки. Они сами собой начали раскачиваться, будто танцевали какой-то странный танец. Вот только музыки никакой не было. А потом вспыхнуло Сердце. Только что оно скрывалось где-то в толще Змеиного трутовика, и вот сразу стало видно, что оно действительно там. Но что это с ним? Алая не поверила своим глазам – Сердце становилось ЧЕРНЫМ, оно излучало не свет, а тьму. Тьма постепенно окутала Трутовик и теперь устремлялась к Поганкам.

– Дроун-са-свамп! – снова произнес Лиховред и внимательно посмотрел на Алаю.

– Дроун-са-свамп! – повторил за ним Копринус и тоже посмотрел на Алаю.

Они нас всех убьют. Убежать мы не успеем. Но все равно, сейчас я все им сломаю. И она подхватила их бурую тогру.

И тут все случилось. Поганки закрутились, будто поднятые ураганом, и от них к Сердцу полетели темные мерцающие нити. А Сердце стало излучать такую блистающую тьму, что стало больно глазам. Воздух вокруг наполнился багровыми искрами, которые почему-то пахли горелыми листьями.

Я справилась с бурой тогрой, надо же, пронеслось в голове Алаи. Но потом до нее дошло. ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ БУДЕТ С НАШИМИ?!

– Молодец! – милостиво кивнул ей Лиховред. – Еще немного усилий, и о садовниках можно будет забыть. По крайней мере, о тех, что на Дрожащих болотах.

Но тут снова все переменилось.

– Стойте! Остановитесь! Это все обман! Она вам врет! – услышали они вопль откуда-то из волн Поганок.

И тут же с волшебством что-то приключилось. Оно словно бы «сломалось». Остановились Поганки, опали ониксовые нити, а Сердце… Сердце явно посветлело.

А возле светящегося круга стояла Омела. Еще одна.

– Тихо, впереди плеснюки! – Отважнодел прислушался. – Они где-то близко.

– А что, мы уже возле ворот? – удивился Масленок.

– Не знаю. Торфонос, может, пойдешь и узнаешь?

Маленький плеснюк кивнул и отважно направился в сторону шума.

Крики плеснюков были слышны еще какое-то время, а потом резко наступила тишина.

– Почему они замолчали? Не к добру это, – сказал Масленок.

– А-а-а-а-а! – донеслось с новой силой. – А-А-А-А-А-А-А!!!!

– По-моему, они бегут к нам, – отметил черный эльва.

– Готовим мечи! – воскликнул дылдяй, – Тогру я помню, если что…

– А-А-А-А!!!! – из-за поворота выскочил Торфонос, а вслед за ним – целая орава огромных плеснюков.

– Вот мы тебя сейчас! – орали плеснюки. – Как ты посмел! Про наше главное плеснюковое блюдо? Ты не плеснюк, если мог такое сказать о вкуснючих каменных котлетках!

– Сколт-алга! – Масленок, взмахнув мечом, встал на пути плеснюков, предварительно пропустив Торфоноса.

– Сколт-алга! – подхватил дылдяй.

И вслед за ними Торфонос тоже повторил слова тогры. И у них получилось!

Бирюзовые искры потрескивали, неумолимо устремляясь к плеснюкам. Пол вокруг них странным образом забугрился и пошел черно-зелеными разводами. К потолку потянулся густой туман, спеленывая плеснюков своими плотными непрозрачными волнами.

– А я ведь знаю, ты, Глиноух, тоже терпеть не можешь каменюжьей кухни, – вдруг сообщил один из них и в подтверждение как следует вдарил дубинкой по своему ближайшему собрату.

– Да ты и сам свежей плесени от прошлогодней травы отличить не сможешь, тоже мне гурман нашелся, – возразил ему тот и ответил не менее сочным ударом.

Вскоре из плеснюков получилась замечательная куча-мала, только дубинки мелькали да слышались звонкие удары и глухие переругивания.

– Теперь мы можем не торопиться. И преспокойно открыть ворота, – сказал Торфонос. – Им еще долго будет не до нас. После каменюжьей кухни хорошая драка – главная гордость любого уважающего себя плеснюка.