Дитлоф Райхе - Фредди и большой шурум-бурум

Воспитательная работа с тоской и самим собой принесла результаты.

Я временно отложил свои планы, связанные с письмом, и решил сосредоточиться на чтении. Но тут мне предстояло решить одну сложнейшую задачу, за которую я сразу же и принялся, чтобы не расслабляться.

Проблема заключалась в следующем.

Книги стояли на полках. Правда, не очень плотно. Каким образом мне достать книгу и разместить ее так, чтобы я мог свободно перелистывать страницы? Да еще чтобы мастер Джон ничего не заметил? Потому что тут я вынужден согласиться со стариком Уильямом: мастер Джон не должен догадываться о существовании моего волшебного карандаша.

Я просидел целый вечер, ломая себе голову над очередной задачкой, но все безрезультатно. Я слишком маленький и слабый для того, чтобы самому как-то спихнуть книжку с полки, не говоря уже о том, чтобы ее как следует разложить. Но я не сдавался.

На следующий вечер я решил провести обследование интересующих меня объектов. Не успел я выбраться из клетки, как тут же в кабинете объявился сэр Уильям.

— Против чтения я ничего не имею, — сказал он. — Показывай, какую книгу тебе достать.

Я ткнул лапой в первую попавшуюся с краю. Сэр Уильям поддел ее, повалил на бок и открыл на первой странице.

— Я скажу тебе, когда услышу шаги мастера Джона на лестнице. Главное, успеть поставить все на место.

Я кивнул. Сэр Уильям спрыгнул с полки и удалился.

Здоровая какая книжища, подумал я, разглядывая толстый фолиант.

Книга называлась «Будденброки. Семейная драма». Многообещающее название. Наверное, тут много чего происходит. Небесполезное чтение для того, кто вынужден жить среди людей. Хотя я уже и так представляю себе, что такое их семейные драмы. Насмотрелся, живя у Софи, Грегора и мамочки. Я перелистнул страницу с заглавием.

«Глава первая», — прочитал я. «Глава первая»? Что это такое? Что — это — такое?

Это было начало вкуснейшего периода моей жизни, когда я, волею судьбы оказавшись в этом волшебном царстве книг, мог каждый день закатывать себя роскошные пиры. Пиры духа, разумеется. С этого дня ежевечерне в кабинете разыгрывалась одна и та же сцена. Как только мастер Джон выходил за порог своей квартиры (а это происходило достаточно регулярно), сэр Уильям выпускал меня из клетки (благодаря чему я был избавлен от необходимости ковыряться с замком), заваливал на бок очередную книгу, на которую я ему указывал, откидывал толстую обложку и уходил восвояси. Следующие два-три часа были мои. Я пристраивался на книге и читал, читал, читал страницу за страницей в полумраке кабинета, сквозь окно которого пробивался с улицы тусклый свет фонаря.

Скажу честно, первое время дело двигалось страшно медленно. Наверное, потому что я начал с «Будденброков», — не самое легкое чтение, доложу я вам. Такое сразу не переваришь. Но постепенно я научился читать не букву за буквой, а схватывать целые слова, потом — предложения, а потом уже и абзацы, так что в конце концов я уже не прожевывал каждую закорючку в отдельности, а проглатывал целые страницы и читал с такой скоростью, которая не уступала скорости чтения мастера Джона. Так я осваивал книгу за книгой.

Все мои книжные вечера заканчивались одинаково: как только сэр Уильям слышал шаги мастер Джона на лестнице, он прыгал ко мне на полку, ставил книгу на место и закрывал за мною дверцу клетки.

Иногда он захаживал ко мне и просто так.

— Ну что, друг наш Фредди, — говорил он тогда. — Все работаешь? Смотри не перетрудись — испортишь себе глаза.

Видно было, что ему скучно и хочется поболтать. Тогда я пересказывал ему только что прочитанное. Он молча слушал, а потом качал головой и говорил:

— Надо же, сколько всего умещается в этой маленькой хомячьей головке.

Он считал мои занятия странными причудами хомяка-оригинала и относился к ним так же снисходительно, как относился к проделкам своих подопечных из соседней комнаты. Он нас всех терпел.

Кстати сказать, за все последнее время я ни разу не встречался с этими нахалами. Выходить из кабинета у меня не было никакой нужды, и потому я спокойно сидел себе на полке и занимался своими делами. Только время от времени я слышал их противные голоса. Когда они пели свою дурацкую песню. Меня это, конечно, страшно злило. Но что я мог поделать? Мне ничего не оставалось, как слушать этот бред, скрипя зубами. Хотя, признаюсь, я уже не так болезненно реагировал на них, как прежде. Потихоньку я начал привыкать и к ним.

Однако скоро пришел конец этому мирному сосуществованию. Потому что они опять выкинули такое, с чем я никак не мог мириться.

И произошло это в тот день, когда меня зашла навестить Софи.

Первый раз Софи пришла к нам дней через пять после того, как я переехал к мастеру Джону. Дело было после обеда. Мастер Джон сидел за своим столом и читал, сэр Уильям устроился тут же среди стопок книг, я же занимался спортом. И тут я услышал на лестнице ее шаги! Я бросился к дверце клетки и занял выжидательную позицию. Пусть видит, что ее встречают! От волнения я не мог усидеть на месте. В какой-то момент я сообразил, что я ведь сегодня не прилизывался! После бега, наверное, совсем растрепался! Я кое-как, на скорую лапу, привел себя в порядок.

Сэр Уильям с хитрой улыбкой наблюдал за моими приготовлениями.

Раздался стук в дверь, и мастер Джон вышел в прихожую.

— Хэллоу, кид, — послышалось из коридора.

— Здравствуйте, мастер Джон.

Софи! Это был голос Софи!

— Как там Фредди?

— Мне кажется, неплохо, проходи, сама сейчас увидишь!

И вот Софи вошла в комнату. Это была она. Я уже издалека почувствовал ее запах. Запах подсолнечных семечек.

— Фредди! — закричала Софи и бросилась к клетке. — Здравствуй, Фредди!

И тогда я поднял лапу кверху, высоко-высоко, и, плюнув на всякое звериное достоинство, помахал Софи.

Она просияла.

— Ой, смотрите! Мастер Джон! Он машет мне лапой!

— Действительно. Наверное, он к тебе очень привязан. У меня он тут ни разу никому не махал.

Это вы, мастер Джон, верно подметили.

— Смотри, Фредди, что я тебе принесла. — Софи показала мне маленький пакетик. — Что-то очень вкусное! — Она открыла дверцу клетки. — В книжке о золотых хомяках я прочитала, что это считается у вас, хомяков, самым большим лакомством.

Лакомством? Неужели это…

Софи вытряхнула содержимое пакетика в кормушку.

Мучные червячки!

Софи ушла, а я все сидел возле кормушки. Я до сих пор не мог до конца осознать, как это она догадалась! И дело не в мучных червяках. Хотя они, конечно, были очень вкусными. Нет, я имею в виду совсем другое. Она позаботилась заранее о том, чтобы доставить мне радость, и даже прочитала ради этого специальную книгу! И все это ради меня! Я чувствовал себя на седьмом небе от счастья! Из моей груди вырвался вздох.